- Поедем ко мне домой. Там поедим и переночуем.
- Извини, но вот туда я точно не поеду.
- А это ещё почему?
Мона шмыгнула носом и покачала головой. Гнойник глубокой обиды, наконец, прорвался.
- Я не хочу заходить в дом и спать на кровати, в которой на моих глазах ты трахал Андаю.
Томайн от неожиданности поперхнулся.
- Так ты тогда…
Мона развернулась в кольце его рук и, отступив на шаг, ткнула пальцем в грудь.
- Да! Подглядывала в окно! И да, простить может быть и прощу, но забыть не смогу никогда.
- Птица, - Томайн поражённо выдохнул и опять прижал к себе жену с сыном. – Я тысячу раз проклял себя за ту ночь. Не хочешь здесь оставаться, не надо. Уходим обратно в Долину. Оставлю тебя там, а сам вернусь и доделаю все свои дела один.
Томайн легко поцеловал Мону в лоб и перехватил у неё малыша.
- Сын, - отец Томайна неловко покашлял, виновато глядя на Тома.
- Я хочу извиниться за то, что произошло. И прошу не покидать наш дом, хотя бы сегодня.
Лукас перебрался на руки к деду и потребовал к себе внимания. Сунтар похлопал мальчика по спине и опять посмотрел на сына с невесткой.
- Давайте мы сейчас все успокоимся, пообедаем. И спокойно попробуем поговорить. Ты как, сын?
Томайн оглянулся на Мону, та кивнула. В конце концов, ссорить мужа с семьёй она не собиралась. Не принимают, их право. Просто будет держаться подальше от них, вот и всё.
Оставив Сунтара играть с внуком в комнате, Мона вышла из дома вслед за мужем и уткнулась ему в спину обнимая. На душе было тревожно. Скандал, учинённый свекровью не выходил из головы.
- Не хочу, здесь оставаться. Может, я прогуляюсь по селению? Наведаюсь по знакомым местам.
- Далеко не заходи, - Томайн чмокнул её в макушку и запрыгнул в седло.
Мона остановила лошадь возле илана. Горьковатый аромат кружил голову. Возле дерева на скамейке сидел молодой шаман в знакомой чёрной накидке и доброжелательно смотрел на неё.
- Присаживайся, избранная. Боги хотят поговорить с тобой.
Она недоверчиво покосилась на шамана. Осторожно присела на скамейку, которую он ей освободил, оставляя её одну и, облокотившись спиной о дерево, прикрыла глаза. Густой аромат вводил в транс, заставляя сознание уплывать в страну теней.
Высокий черноволосый мужчина в странной одежде, с ярко-синими глазами благожелательно смотрел на неё, выжидая пока она обратит на него внимание.
- Кто ты?
- Иларин.
- У тебя знакомые глаза. Как у моего сына.
- Не удивительно. У твоего сына мои глаза.
- Так ты, Первый вождь?
- Угадала, избранная богами, - рассмеялся мужчина.
- И в чём же моя избранность? Родить сына?
- О! Это приятное дополнение, - продолжал веселиться Иларин.
– На самом деле, я выбрал тебя, что бы с твоей помощью, говорить со своими людьми напрямую. Надоело, что шаманы занимаются бессмысленными гаданиями. Мне нравится, когда палку называют палкой. А то довели людей своими измышлениями до края.
- Так, что же мне надо делать?
- Во-первых, ты поедешь туда, где жили ваши женщины.
- Зачем?
- Встретишься кое с кем.
- А во-вторых?
- Будь осторожна на обратном пути.
Она пришла в себя и помотала головой. Аромат илана стал почти незаметным и уже не кружил голову как раньше. Надо же, первое чёткое видение. Жалко, что арцог далеко, порадовался бы старик. А в поселение она и так собиралась ехать,только вначале побывает на Чёрной скале, помянет маленькую подружку. Томайн обещал, что вместе поедут, но так даже лучше, она хочет попрощаться с ней наедине. Мона не видела её смерти, для неё малышка Мирлис навсегда останется живой.
Не торопясь Мона спустилась с лошади и прошла между разрушенных до основания домов, оглядывая запустение, царящее в бывшем поселении таф. Сквозь закопчённые камни уже тянулись молодые ветки кустов. Дорога между домами почти заросла травой, но вьющаяся посредине узкая тропа, явно говорила, что место не совсем заброшено. Девушка двинулась по тропинке, внимательно оглядываться по сторонам, пока её взору не предстала грубо собранная из камней хижина с аккуратным огородиком перед окнами. Сердце Моны вздрогнуло, и она осторожно постучала в дощатые перекошенные двери. На стук вышла молоденькая девушка и неверяще уставилась на неё, прижав руку к губам.