- Для этого и нужна твоя жертва, избранная – холодно усмехаясь, ответил ей мужчина. – Благодаря тебе демоны подчиняться мне. Я буду управлять ими. Все будут в моей власти. Я избавлюсь от заплесневелых стариков, заседающих в Совете с их набившими оскомину советами и указаниями. Моё слово будет законом.
- Ты сошёл с ума, - задыхаясь, крикнула Мона. - Я понимаю, ладно ты, но Нияра тут каким боком, ведь Томайн её сын.
- Ты ещё глупее, чем кажешься, - голосом Тограма можно было морозить лёд. – Томайн не её сын. Он сын одной из подружек его отца, подброшенный ему за ненадобностью. Единственный ребёнок Нияры это моя жена. А теперь не мешай мне, тафа.
Ранвер начал нараспев читать странные глухие слова, водя над Моной руками. Тело девушки выгнулось от сильной боли, скручивая судорогами внутренности. Каждое слово обжигало, вонзаясь в него словно раскалённое железо. Смрад болота забивал дыхание. Хлопья трухи от полусгнившей паутины витали в воздухе. Воздух обжигал её ноздри и горло так, будто она вдыхала кислоту. В голове забились тысячи ревущих голосов умоляя смириться, отступить, принять смерть как благо. Боль прекратилась так внезапно, что Мона решила, всё, ей конец, приняв рык Томайна за предсмертный бред.
- Повернись, ублюдок! Готовься к тому, что должно свершиться.
Тограма затрясло от злобы и ненависти. Он зашипел, резко разворачиваясь к противнику. Его лицо стало деформироваться, превращаясь в звериную морду. Глаза начали краснеть, теряя зрачок, челюсть выдвинулась вперёд, наполняясь острыми зубами. Голос превратился в утробное рычание.
Томайн взглянул в лицо мужчины и понял, что тот уже перестал быть человеком. Лицо было пустым и холодным и ни одной мысли не отражалось на нём. Теперь его глаза это глаза твари, смотрящие пустым, ничего не выражающим взглядом. Тограм откинул в сторону ставший не нужным меч и кинулся на Томайна выставив вперёд костлявые руки с огромными острыми когтями.
Плавно,танцующим движением,Томайн ушёл в сторону и рубанул клинком по когтистой лапе нападающего. Зверь дико завыл и упал на одно колено. Меч крутанулся в руках Кервера и, тускло сверкнув в туманном воздухе болота, с хрустом отсёк голову бывшего родственника. Скинув упавшее на камни тело в болото, Томайн кинулся к неподвижно лежащей Моне. Обняв девушку с облегчением понял что она жива. И чуть сам не завыл от её вида. Кожа Моны была прозрачно белой, так что вены ярко проступали сквозь неё синей паутиной. Светлые волосы спутались, словно гнездо, щёки ввалились, а обкусанные губы покрылись коркой.
Мона выплыла из марева беспамятства с одной только мыслью. Сопротивляться. Она не беспомощная. Она забилась в чьих-то объятьях. Попыталась пнуть кого-то ногой, но та лишь бессильно упала. Всхлип смешался с криком, но был заглушён нежным поцелуем. Мона широко распахнула глаза и увидела улыбающегося мужа. Он прижимал её к себе. Сердце дико застучало, а на лице расплылась счастливая улыбка. Жива.
Глава 30
Глава 30
Крупная нервная дрожь начала колотить Мону сразу же, как только Томайн, выйдя из портала во двор крепости передал её на руки подбежавших к ним людей. Пока он объяснял всё столпившимся вокруг него воинам и шаманам во главе с рассерженым арцогом, ей помогли добраться до скамейки возле источника и оставили на попечение испуганной её истерзанным видом Шелы. Мона отвела от себя руки пытающейся обнять её подруги, с трудом поднялась на подгибающихся ногах и ухватилась за рукав подошедшего крида Донваза.
- Где мой сын? – паника начала поднимать голову в её груди.
- Здесь, - ободряюще поддержал её крид. – Его доставили сюда сразу же, как только стало известно о твоём похищении. Он в безопасности с нашими женщинами.
- Я хочу его видеть и сейчас же, - голос Моны срывался на крик.
Крид внимательно оглядел бледное лицо девушки и, положив руки ей на голову, начал шептать успокаивающий заговор, постепенно сводя на нет судороги, пробегающие по дрожащему телу Моны.