Его рука нырнула между их телами. Найдя центр напряжения, пальцы начали легко массировать молящий о прикосновении бугорок, вызвав у Моны стон наслаждения, заставляя сводить от удовольствия неведомые ей мышцы внизу живота. Тело девушки начало жить своей жизнью, разбуженное яростным желанием, заставляя её двигать бёдрами и желать большего.
Томайн зарывшись руками в её волосы, начал осыпать Мону поцелуями.
- Ты моя, Мона, и я никому и никогда тебя не отдам, - припечатал он, на миг, оторвавшись от неё.
- Твоя, - притягивая к себе голову мужа и зарываясь пальцами в его короткие чёрные волосы, легко согласилась Мона, скользя своими губами по его рту.
Пальца Томайна скользнули в её тело, растягивая и готовя к принятию готового к соитию члена. Мона выгнулась, насаживаясь на его пальцы глубже, и неожиданно её тело взорвалось от удовольствия, заставив её восторженно застонать.
- Да, любовь моя, кричи для меня, - не прекращая двигать пальцами простонал Томайн, уткнувшись ей в грудь.
Не в силах больше сдерживать себя, Томайн перевернул девушку и навис над ней. Его грудь тяжело вздымалась. Она ощущала руками как напряглись его мышцы. Том заставлял себя не спешить, продолжая нежно целовать Мону. Тёрся напряжённым членом о её нежные складочки, не проникая внутрь. Внутри Моны полыхал уже не просто пожар. Там яростно бурлила лава. Она с трудом переносила эту изысканную пытку, истекая влагой.
- Томайн, - задыхаясь, прошептала Мона, заглядывая в голубые омуты глаз мужа, горящие диким желанием, и он ответил ей первым мягким толчком.
Тело Моны вздрогнуло, вспомнив причинённую ему боль. Томайн не дал укоренится в ней этому страху, прося извинения за причинённую ей боль, накрыл её губы горячим поцелуем. Сначала его движения были медленными, затем стали убыстряться, пока они не нашли свой собственный ритм и их тела не слились воедино в древнем и вечном танце любви. Он растягивал тело жены, а она выгибалась ему навстречу, помогая проникать ещё глубже.
- Не спеши, - задыхаясь от напряжения, попросил Томайн. – Иначе всё закончится немедленно.
Мона по-женски улыбнулась, чувствуя как напряжён каждый мускул тела мужа, и понимая, каких усилий ему стоит сдерживать себя. Он посмотрел ей в глаза потемневшим взглядом.
- Как насчёт ещё одного малыша?
Холодная, искрящаяся разрядами волна, прошла по её телу. Мысль о детях пронзила Мону, заставляя её внутренние мышцы сжаться вокруг его напряжённого члена.
- Да, - прошептала она ткнувшись в ложбинку между его плечом и шеей, поглощённая радостным чувством. Она хочет детей от этого мужчины.
- Мона! – простонал Томайн, не желая испугать её, отпустив свою страсть на волю. От сдерживаемых усилий по его лицу катились капли пота. Он осторожно начал выходить из неё, а затем вернулся, проникая почти до упора. Мона выгибалась под ним, стремясь облегчить проникновение и подстраиваясь под ритм его медленных толчков, с радостным облегчением понимая, что её тело приняло его.
- Томайн, ещё сильнее, - попросила Мона, расслабляясь и сильнее насаживая себя на его член. Она таяла от ощущения его сдерживаемой силы и нежности, обволакивающей её, желая полностью раствориться в своём мужчине.
Он внимательно всмотрелся в напряжённое лицо девушки. Мона светилась от страсти и удовольствия бушующих в ней. Шумно выдохнув, он отпустил свой контроль, начиная двигаться резче и проникать глубже, вырывая у неё стоны наслаждения, заставляя сбиваться дыхание, а тела плавиться от силы страсти.
Мона чувствовала, как на неё начинает накатывать волна наслаждения, во много раз сильнее первой. Томайн ускорил свои движения, вдалбливаясь в её тело яростнее и глубже, ныряя в ослепительную вспышку вслед за женой, одновременно с силой прокусывая себе и ей губы, чтобы смешать боль и кровь, усиливая чувственное наслаждение.
Щекочущие пузырьки, поднимающиеся со дна источника, вырвали Мону из охватившего её томного оцепенения. Она приоткрыла глаза и уставилась на горящий голубым цветом светильник. Двигаться не хотелось. Хотелось навсегда остаться там, где она сейчас находится. Рядом шевельнулся муж, обнимая и притягивая её к себе.