Самая умная ведьма столетия, а слабости, как у всех людей. Обманывает себя, как и все остальные. Почему она не поняла сразу? Почему не догадалась, отчего никто не смог сварить это зелье? Снейп, который просчитывал каждый свой шаг, который всегда знал, что делал… Неужели она думала, что Снейп записал эту формулу правильно, зная, что она может попасть в руки к Волдеморту?
Почему она решила, что он, Драко, сможет сварить это зелье, когда куда более опытные зельевары не смогли?
В то время, когда Снейп экспериментировал с зельями, в том числе с зельем, которое возвращало память, Драко занимался тем, что резал компоненты и подавал их профессору. Домовые эльфы не допускались в комнату, где они работали, поэтому Драко убирал, мыл котелки и колбы и подметал пол. Руками.
Сначала это казалось ему ужасно унизительным. Не таким он представлял свое будущее. Но потом он втянулся, наблюдая, как работает Снейп, и пытаясь что-то сварить сам. Это отвлекало от того, что творилось в его доме, от собраний Волдеморта и от пыток в подвале, в которых ему самому приходилось участвовать.
Драко ненавидел Волдеморта за то, что тот сделал с его семьей. Это было несправедливо, ведь отец был так предан ему! Это было несправедливо, как и то, что Поттера взяли в команду по квиддичу, а его, наоборот, наказали, хотя они оба были в воздухе на метле. Это было так же несправедливо, как то, что “золотая” троица вечно нарушала правила, и все об этом знали, и им никогда ничего за это не было. Зато когда нарушал он… Это было так же несправедливо, как то, что Поттер издевался над его матерью, когда посадили его отца: …” может, для вас подберут двухместную камеру в Азкабане, будете сидеть вместе со своим бездарным мужем!”
Но он ненавидел Волдеморта даже больше, чем Поттера. И этого было достаточно, чтобы желать, чтобы победила сторона, которая называла себя светлой.
Снейп никогда не хвалил его. Но Нарцисса всегда считала его очень талантливым. И Драко однажды смог самостоятельно приготовить зелье, которое заставило маму сиять и смеяться весь день. Весь день, когда у отца уже не было палочки, а его самого и его родителей в любой момент могли лишить жизни.
Он смешал для этого зелья компоненты, которые вызывали приятные воспоминания, и именно воспоминания, почти забытые, но все ещё волнующие душу, заставили маму быть счастливой в тот день.
Драко улыбнулся. Мама… Он не мог оставить маму, Гермиона права.
========== Глава 12 ==========
Драко шел по улицам магического Лондона, узнавая мощеные мостовые, старые здания и уголки, где никогда не парковались машины. Прогулялся по косому переулку, перебарывая страх встретиться с собственной совестью и стыдом. Перед глазами возникла картинка исчезательного шкафа в “Горбин и Бэркес”.
Люди не смотрели на него. Только проходя мимо магазина мистера Олливандера, он увидел в окне старого мастера, которого держали в подвалах его дома. Тот кивнул ему, и Драко кивнул ему в ответ.
Он чувствовал себя непривычно в мантии. Он чувствовал себя непривычно в этом городе, который, как ему казалось, знал хорошо. Но то, что рисует память, и то, что на самом деле, может сильно отличаться.
Наконец, он нашел трактир, где договорился встретиться с Поттером. Тот уже ждал его. Поттер смотрел на него как-то странно, расспрашивал про его планы. Драко никогда не делился своими планами. Особенно когда перед ним стояла какая-то сложная задача. Рассказать о своих планах значило никогда не приступить к ним.
Поэтому он ответил то, что и так было всем известно:
— Собираюсь работать зельеваром.
— Как Снейп?
В министерстве все ждали, что он начнет разбирать записи Снейпа. Это было хорошей идеей, но Драко собирался делегировать это. Он слишком много времени провел запертый среди старых вещей, принадлежащих другим людям. Он слишком долго прятался от жизни.
Он не стал говорить, что собирается купить дом в Аргентине. Мир магических растений и существ Южной Америки был разнообразен и плохо изучен.
Драко не мог прочитать мысли Поттера без палочки. Тогда в Буэнос Айресе с Гермионой это было что-то другое. Не легилименция.
— Как Гермиона? — спросил он наконец.
Поттер как будто до этого хотел в туалет, но не мог выйти, а тут ему дали разрешение: он весь расслабился.
— Недавно вернулась в Англию.
Драко хотел поговорить с ней, но в министерстве сказали, что ее не было.
Поттер поежился.
— Эта формула нерабочая, — сказал Драко честно, — и я ее предупредил.
У Поттера было перед ним одно преимущество: избранный никогда не думал о последствиях, он просто действовал. Драко один раз совершил поступок — стал Пожирателем Смерти — и последствия разгребал до сих пор.
В глубине души Драко знал, что мог это сделать. Может, не сразу, но мог восстановить формулу зелья памяти. Но его останавливал страх — страх снова совершить ошибку.
— Она в тебя всегда верила, — сказал Поттер, вставая. — Она всегда была о тебе лучшего мнения, чем мы все. Даже на шестом курсе она не верила, что ты… ну…
Даже лучшего мнения, чем я сам о себе.
— Это формула нерабочая, — повторил Драко. Ещё можно уйти. Еще можно повернуть назад. Но он произнес, зная, что ни Поттер, ни он сам теперь не забудет эти слова: — у меня уйдет время, чтобы ее восстановить.
— Я ей передам. — Поттер протянул ему руку, и Драко пожал ее в ответ.
Когда Поттер ушел, Драко призвал к себе Акцио стакан сливочного пива. Ему давно уже хотелось остаться одному и попробовать палочку, которую ему вернули в министерстве. Но ему хотелось большего. И он знал, что способен на большее. И если кто-то и смотрел на него, узнавая в нем Драко Малфоя, бывшего Пожирателя Смерти и сына Люциуса Малфоя, Драко этого не замечал. Его мысли были заняты другим.
Он снова думал о Гермионе. Он никогда не любил никого прежде. Прежде у него не было потребности делать кого-то счастливым. Он приготовит это зелье. Возможно, ему и не удастся воссоздать формулу Снейпа, но он может создать свою собственную. Для нее. Потому что она была единственным человеком, кто в него верил, хоть и не любила его никогда.
Но лучше бы не было этих дней в Буэнос Айресе, когда он не помнил, что она его ненавидела. Лучше бы не было этих дней, когда они сидели в парке, когда она приходила к нему в лавку и помогала разбирать старые вещи. Лучше бы не было того вечера, когда она лежала на нем и их пальцы сплетались. Лучше бы он не целовал ее. Лучше бы он никогда не занимался с ней любовью. Потому что с чувствами не так-то легко справиться. Ненавидеть ее было просто. Любить ее гораздо сложнее.
Драко оставил деньги, которые снял со своего счета в Гринготтсе, и вышел на улицу. На сегодня у него была назначена еще одна встреча.
Вечером они ужинали с Асторией Гринграсс в ресторане дорогого магловского отеля. Драко положил белоснежную салфетку на колени, разломил теплую булочку и намазал маслом, пока Астория выбирала с сомелье вино. Астория выглядела совершенно потрясающе в простом бежевом платье. Он вспомнил, что много раз видел ее без платья, вообще без ничего. Она была красивая, очень красивая, полностью в его вкусе. Но когда Драко встречался время от времени с ней глазами, он замечал, что ее взгляд был недовольным и злым, совсем не похожим на взгляд другой девушки, о которой он все еще думал.
Наконец, принесли первое блюдо.
Драко медленно ел креветки в хрустящей панировке, запивая их прохладным шардоне, и пытался угнаться за мыслями Астории. Она что-то говорила о своем отце, о его связях, о том, что Драко мог бы…
— Ты предлагаешь мне пойти в политику? — спросил он наконец.
— Конечно, как твой отец…
Мясо во второй перемене блюд было плохо прожарено, не так, как он просил. Драко оставил его и пригубил вино. Стать как отец. У него всегда был интерес к власти, еще со школы. И это был куда более легкий путь, чем создавать зелье, которое не мог создать никто.