— Дальше так просто не пройдешь, все заросло кустарником, — сообщил он мне. — Но я заметил их впереди. Ниже по течению, недалеко отсюда. Я видел три головы, все дрейфуют к небольшому затону, вдающемуся в берег.
— Живы? — спросила я.
— По-моему, да, — ответил Серый Медведь. — Но там отвесные, гладкие скалы. Мы не сможем вытащить их. Нужно как-то переправить их по воде сюда.
Речное дно здесь понижалось очень круто, и глубина была значительно больше, чем выше по течению. Хотя все мы — Серый Медведь, Бэмби и я — были довольно сильными пловцами, но для большей надежности привязали друг другу к груди выпавшие из связки тубусы. Бэмби спрятала в кустах свой браунинг, и мы по очереди вошли в темную воду.
Меньше чем через милю мы обнаружили наших героев в совершенно неожиданном состоянии. Сэм брел по воде, таща за собой не Оливера, а Вольфганга, лежавшего на спине с закрытыми глазами. Сэм, как опытный спасатель, поддерживал его за подбородок, а Оливер приплясывал вокруг них, жизнерадостный, как во время предпраздничного купания в ванне!
— Пират за бортом! — крикнул Оливер, завидев нашу спасательную флотилию. — А все женщины и аборигены спасены!
Когда мы подошли к ним, я сказала:
— Слава богу, что все вы живы. Но я думала, что ты не умеешь плавать!
— Конечно не умею, — радостно сказал он. — Меня спас твой рюкзак. Он держал меня на плаву после того, как я сгрезился с этой водной кручи. Просто жуть! Приводнившись внизу, я начал подпрыгивать, как мыльный пузырь.
Ну разумеется! Я же всегда таскаю с собой за город здоровенную пластиковую бутыль для фильтрования воды. Заполненная воздухом, она спасла жизнь Оливеру.
— А у тебя тоже все в порядке? — озабоченно спросила я Сэма.
Он выглядел ужасно, но все-таки не настолько плохо, как Вольфганг, потерявший много крови из-за огнестрельной раны на руке и кошачьих царапин на лице.
— Я почти уверен, что он сломал ногу при падении, — сообщил нам Сэм, продолжая идти по воде. — Наверное, отключился от боли.
— Ладно. Мы возьмем его на себя, — сказала Бэмби. — Надо поскорее выбираться отсюда.
Она помогла Серому Медведю перехватить Вольфганга у Сэма, а я показала Оливеру, как лучше использовать его «бутылочный» спасательный круг для более быстрого продвижения против течения сравнительно спокойной после водопада реки. Когда мы вылезли на берег, Серый Медведь поднял пребывающего без сознания Вольфганга на руки, и все мы, двинувшись обратно, забрали по пути Пода и оставшиеся рядом с ним контейнеры. Оливер нес на руках Ясона и держал под прицелом Пода, препровождая нашего — в ближайшем будущем уже бывшего — шефа к машине, а Сэм, Бэмби и я тащили самую драгоценную часть добычи.
Перепачканный в речном иле Сэм забрался на переднее сиденье «лендровера» рядом со мной, Серый Медведь устроился за рулем, за нами расположились Бэмби с Оливером и тубусами, а в просторной задней части машины поместились наши заложники. Я полностью выдохлась. Несмотря на все жизненные силы, что я потратила на эти манускрипты, мне почти хотелось, чтобы они действительно безвозвратно пропали на дне этой красивой, но опасной реки. После всего случившегося мое воображение настолько истощилось, что я не способна была видеть дальше собственного носа.
— И что же теперь? — спросила я участников нашего квинтета, которые выглядели такими же разбитыми и озадаченными, как я.
— Я лично могу сказать, — откликнулся Оливер, — что собираюсь выбросить в ближайший почтовый ящик мои идентификационные карточки ядерного центра, а с помощью пары других удостоверений быстро сдам властям этим двух субчиков за попытку массового убийства. — Он помолчал немного и добавил: — Остальные заботы мы обсудим позже.
— А я буду выполнять одно поручение, — гордо сказала Бэмби. — Пока мы возвращались от реки к машине, Серый Медведь предложил, чтобы мы с Лафкадио, используя наши многочисленные связи, помогли найти лучших археологов в академических кругах мира для тщательного исследования и установления подлинности этих раритетов. Нисколько не сомневаюсь, что нам это доставит удовольствие. Что же касается моего брата, то он будет пожинать плоды своих трудов. Как говорит Лафкадио: «Что посеешь, то и пожнешь».
Я сама пока совсем не готова была думать о Вольфганге, лежащем без сознания рядом с мокрым Подом в задней части машины.
— Но и с манускриптами еще придется повозиться, — сказал Сэм. — Нам надо будет встретиться с несколькими людьми, включая вашего отца и мать Беттины, которые наверняка пока не отказались от идеи любой ценой заполучить их.
Несмотря на мои чувства к упорствующему в своих заблуждениях отцу, я испытывала понятную боль оттого, что все так случилось, и подозревала, что Бэмби ощущает нечто подобное.
— Но пока мы не выведем из игры всех преступников, — добавил Сэм, — мне придется продолжать охранять эти документы, попутно разгадывая их загадки.
Что до меня, то я не имела ни малейшего представления, куда мне сейчас лучше ехать. Я невольно раздумывала, как буду жить после этих сумасшедших недель, перевернувших мою жизнь. В прошлой жизни остались рабочие заботы, недавно приобретенные друзья, командировки и опасности.
А я понятия не имею, что мне теперь делать, — призналась я всем.
— О, тебя ждет самая большая работа, — сказал Сэм с какой-то неопределенной усмешкой.
Я терпеливо подождала, пока он подкинет мне следующий мокасин.
— Тебе придется научиться танцевать, — сказал он.
ТАНЕЦ
Мандата означает «круг», особенно магический символический круг… Я сталкивался с такими случаями, когда женщины не рисовали, а танцевали мандалы. В Индии (это имеет) особое название… «мандала иридия», «мандалический» танец.
В экстатическом танце человек наводит мост между нашим и иным миром… Мы можем предположить, что хоровод прочно вошел в жизнь людей со времен палеолита, первой заметной стадии культурного развития человека.
Древнейшей танцевальной формой, видимо, является Reigen, или хоровод, (который) символизирует самую важную реальность в жизни первобытных людей — священную сферу, магический круг… В этом магическом круге высвобождаются все демонические силы.
Итак, круг замкнулся, но мои танцевальные экзерсисы пока не начались. Оливер, зайдя в придорожную телефонную будку, позвонил федералам в Бойсе, чтобы оттуда послали нам навстречу представителей закона для задержания и препровождения куда следует Пода и Вольфганга. Компромата на них хватало: государственная измена, международный шпионаж, тесные связи с торговцами оружием и ядерными контрабандистами, попытки массового убийства в реке и убийство высокопоставленного государственного агента Терона Вейна. Но в моем представлении все это казалось бледным по сравнению с тем, что, в сущности, пытался сделать Вольфганг: убить своего единокровного брата Сэма.
В ближайшем городке Оливер, положив планшет с зажимом на крутой бок «лендровера» Серого Медведя, быстро заполнил необходимые документы для сдачи обоих пленников. Пода, благодаря его высокопоставленной должности в ядерном центре, федералы увели первым и усадили в бронированную машину для немедленной перевозки в федеральную тюрьму, в камеру предварительного заключения до суда.
Между тем Вольфганг, связанный и обезвреженный, но пришедший в себя, выразил желание поговорить со мной наедине. Поэтому остальные вышли из машины и слонялись вокруг, а я, повернувшись, глянула через плечо на его исцарапанное кошачьими когтями лицо и встретила ответный взгляд Вольфганга, исполненный почти неприкрытого страдания. Острота его, видимо, порождалась не только раненой рукой и сломанной ногой. Те бирюзовые, почти синие глаза, что совсем недавно вызывали у меня дрожь в коленках, сейчас заставляли меня ощущать лишь испуг и отстраненность от всего того, что произошло между нами со времени нашего знакомства.
— Ариэль, — сказал Вольфганг, — можешь ли ты представить, какие мучения я испытываю, глядя на тебя? Наверное, ты поняла, что я люблю тебя. И вот теперь вдруг обнаруживаю, что все это время ты меня обманывала.