Мог прыгнула на стол и сунула свой нос в одну из деревянных мисок. Что-то черное и сморщенное намертво прилипло к ее стенкам. Миска была вся в паутине. Паутина же, в свою очередь, была вся в пыли. Видимо, в свое время кто-то в спешке не успел доесть содержимое миски. Больше этот кто-то сюда так и не вернулся. Мог с отвращением ударила лапой по миске и повернулась к ней спиной.
— Ну что, достаточно насмотрелась?
Мэри меня не слышала. Она скакала взад-вперед с перекошенно-отрешенным взглядом, как будто с большим трудом сосредоточиваясь на чем-то. Я слишком хорошо знал этот взгляд! Я часто видел его на лицах людей, едущих в автобусе, или стоящих в очереди в кино, у людей, совершающих длительные прогулки, а один раз даже на дедушкиных похоронах. Этот взгляд говорил: я понимаю, что сейчас не время, но мне очень надо в туалет, и если я до него не доберусь сию же минуту, то будет авария.
— Нет, Мэри, только не сейчас! — взмолился я.
— Я сейчас лопну! Должно же здесь быть что-нибудь поблизости! — произнесла Мэри с мученическим выражением на лице.
— Подумай о чем-нибудь другом. Я никогда не читал в книгах о том, что дети, пустившиеся на поиски приключений, прерывают поход на середине, чтобы сходить в туалет! Даже если они отсутствуют месяцами.
— Я не могу думать ни о чем другом! — призналась она.
— Тогда скрести ноги и терпи!
— Билли Тиббет, сейчас ты у меня нарвешься…
Время для ссоры было самое подходящее, и неизвестно, как долго бы все это продолжалось, если бы не чья-то тень, двигающаяся вдоль задней стены. Увидев ее, мы замолкли на полуслове.
И вот уже у стены сгрудились три тени, но даже все вместе они не тянули на одну фигуру. Дело в том, что вы могли спокойно смотреть сквозь них, как сквозь медузу. Их тонкая бледная кожа не вбирала в себя никакого света.
— Билли… Билли, они похожи на…
— …привидений, — закончила Мог мысль моей сестры.
Шерсть ее встала дыбом, как щетина на метле. Мог сейчас вполне можно было привязать на конец палки и подметать ею пол. Но самое смешное заключалось в том, что неизвестно, кто был больше напуган — мы или они.
— Извините, пожалуйста, если мы напугали вас, — раздался тот самый вкрадчивый сахарный голос, который мы слышали раньше.
— Привидяшки не хотели этого! — поддакнул другой голос.
— Привидяшки просят у вас прощения! — Голоса медленно сливались воедино. — Мы слишком осторожничали!
— Мы же не знали!
— И не понимали…
Стараясь не вслушиваться, я крепче прижал к себе Мэри. Голосов становилось все больше.
Они доносились отовсюду: из кресел, со стола, со стен, от входной двери позади нас. Мы оказались в окружении, и выбраться не представлялось ни малейшей возможности.
— Бедный Билли! Бедняжка Мэри!
— Они так устали… Им так надоело таскать с собой всякие глупые маленькие книжки!
Книжка… Книжка! Билли Тиббет, какой же ты балда!
— Билли, мне страшно! — прошептала Мэри.
Струи холодного воздуха втягивали нас в круговорот каких-то рук и пальцев, чьи прикосновения были легче, чем птичье перышко, и холоднее, чем лед. Мы оказались вдали друг от друга…
— Нет. Нет! НЕТ!!!
Хвост Мог угрожающе заходил ходуном. Она пыталась пробраться к Мэри.
— Книга! Открой книгу, сестренка! — закричал я. Книга должна нам помочь!
Налетевший ветер перекрыл мои слова и истошно завыл: «Кости и кровь!… Кости и кровь!»
Вдруг я услышал смех. Настоящий! Так обычно гогочет наш папа, когда смотрит по телевизору свои любимые комические сериалы. Гогот раздался в тот момент, когда нечто снесло дверь, разнеся ее в мелкие щепки. Кто-то принялся рушить все подряд. Огромные ручищи крушили стены, пол и рушили каменные колонны, словно те были игрушечными.
Это был горный тролль Грундигер.
Ветер жалобно запищал: «Караул!» Привидяшки одновременно были везде и нигде. Они втекали в каменные щели и вытекали из них в отчаянной попытке убраться отсюда куда-нибудь подальше. Но деваться им было некуда. В сломанную дверь вразвалочку вошла другая гигантская фигура и, начав подпрыгивать в каком-то странном танце, доломала три колонны, не оставив камня на камне. В центре всего этого находилась Мог, которая царапалась и кусалась как безумная. Визжащие привидяшки вытекали из-под ее когтей, словно растительное масло.
— Не обижайте привидяшек! Бедные маленькие привидяшки! Мы ведь никому не принесли вреда! — причитали они.