Марьяна Константиновна, не будь дурой! Сразу смекнула, что такая работящая, красивая — отличная пассия для сыночка Филиппа! Чтобы не пилила, ублажала и могла безропотно выносить все выкрутасы ее избалованного первенца.
Кому как ни родной ей было знать, как не просто с Филей. Выросший в семье с достатком выше среднего, в юности он был настолько невыносим, что отец Станислав Филиппович (у которого тоже характер не сахар), хотел построить неуправляемого отпрыска в кадетское училище, но супруга не позволила.
С возрастом, Филипп, конечно немного подуспокоился, но по сути так и оставался вспыльчивым эгоистом.
Однажды, так случилось, что бесконечные пьянки-гулянки, сменились вдруг, почти затворничеством. Произошло это когда Филя увлекся сочинительством. Теперь его было не оторвать от ноутбука, он по уши влюбился в писательское дело. С тех пор как он написал своё первый в жизни рассказ, ничего более манящего чем мерцающий таинственным светом в ноутбуке, белый лист, у него и на свете — то и не было…
Закончив московский литературный институт (дистанционно, на заочке) Филя всего себя посвятил работе над своими книгами. " А Дуняша? Ну, что Дуняша, пусть будет раз уж маме она так нравится…. Да и готовит она вкусно, не уродина, вся такая тепленькая — мягонькая, как говориться, и мучное и ночное!" — Думал писатель.
При всей своей фанатичной любви к работе, Филипп не был графоманом. Он был готов под придираться к каждой буковке, к каждой запятой в своих сочинениях, мог по полгода (и больше) продумывать план сюжета, педантично связывать меж собой всех персонажей, и каждый у него был с характером! Никаких "картонок" Филипп не терпел! Его сочинения действительно были добротные, поэтому толстые литературные журналы, самиздатовские альманахи с удовольствием брали его (почти) не требующие редактуры рукописи.
Да, ещё плюс родительские деньги служили хорошим подспорьем в писательский карьере. Одно время Филя писал только детективы, но потом усилием воли затаил себя переключиться на сочинение детских сказок. По его мнению это направление было наиболее перспективным — рынок был не настолько "перегрет" молодыми талантливыми авторами как в жанре "фэнтези" или его любимого детектива. Выбирая стезю детских сказок Филипп решил, что это поможет ему найти самый короткий путь к всеобщему признанию и большим (очень большим) деньги! И засел за написание целой серии сказок " Привет, Кото-космонавты!"
Дуняша обожала когда Филипп читал ей свои сказки, на разные голоса с эмоциональной интонацией. Он читал и глаза его светились от удовольствия. Сказки его добрые И поучительные, слушая их Дуня смеялась и хлопала в ладоши! Ей и правда нравились истории Филиппа до щекотки в животе, а иногда наоборот, до слез от умиления и трогательности некоторых моментов.
В том, что ее Филипп настоящий писатель (гений) у Дуняши не было сомнений, да и в обществе его все воспринимали всерьез. Он уже давно, был членом Калининградского Союза Писателей России. Печатался на постоянной основе в местном альманахе, и по нескольку раз в месяц (а то и чаще) посвящал всевозможные поэтические вечера и самодеятельные городские концерты.
Все умилялись какие добросердечные сказки пишет, этот чернявый худосочный паренек. Больше двух метров ростом, он был сутулый как морской конёк, близорукий и бледный. Моложавый в квадратных очках, и густых кудрях, как у Пушкина (только крупнее), он походил бы на вечного подростка, но чёрная аккуратно подстриженная бородка спасала положение.
Никто из знакомых (кроме самых близких) не мог бы заподозрить этого сказочника у которого даже фамилия смешная и милая — Мишуткин. В том, что со своей девушкой он ведёт себя как домашний тиран.
Бесконфликтная, позитивная Дуняша, первое время, была в шоке от исторических выходках Филиппа. Но со временем попривыкла, к тому, что нередко он кричал так, аж посуда дребезжала и казалось что побелка с потолков начнет облетать! Для того чтобы устроить скандал особого повода писателю не надо было. Нарваться на конфликт Дуня могла если приготовила что-то не то, и не так (по мнению Филиппа). Если пылесосила не в то время, не в том месте. Музыку девушка имела права слушать только в наушниках, а телевизор смотреть только при минимальном звуке.