познаёт себя, лёжа на печке.
91
Зима – свободное время от уборочной страды, подходящее время для учения, и оно,
учение, начинается тогда, когда есть для него желание души. Емеля был внимателен к
миру, он слушал и чувствовал себя и мир, и потому увидел щуку в проруби – здесь щукой
кроме всего прочего обозначен шанс, достаточно редкий, но реальный, шанс осознать
себя или Дух, Душу в себе. И бдительный Емеля воспользовался им – ухватил вниманием
(здесь рукой) нечто в своём сознании и в своём внутреннем мире.
Вдруг щука говорит ему человечьим голосом: - «Емеля, отпусти меня в воду, я тебе
пригожусь». А Емеля смеется: -«На что ты мне пригодишься? Нет, понесу тебя домой,
велю невесткам уху сварить. Будет уха сладка.» Щука взмолилась опять:
- «Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни пожелаешь».
Почему Емеля не удивился, что щука говорит? Опять вопрос – что же это за щука
такая, что исполняет желания? И что за намерение и состояние показывает Емеля, когда
заключает договор и проверяет его соблюдение?
Он был готов, потому и не удивился. Он знал или чувствовал язык Духа, язык
намерения, и потому бесстрастно проверил, что это за сила, пригрозив сварить щуку. И
сила проявила себя.
- «Ладно, только покажи сначала, что не обманываешь меня, тогда отпущу». Щука
его спрашивает: - «Емеля, Емеля, скажи - чего ты сейчас хочешь?
Именно - не что «тебе нужно» а то, «что ты сейчас хочешь», спрашивает щука и видно,
что это связано с желаниями Души, с хотениями, с охотой а не с обязанностями, то есть
сила щучья относится к внутреннему миру человека, к его душевным состояниям и
порывам. Проще говоря, здесь рыба-щука отображает душу человека - Емели в данном
случае, плавающую в общемировой душе, и бдительный - внимательный Емеля выступает
как символ ученика ищущего себя в этом мире. И учится Емеля слушать и осознавать,
видеть свои желания, их силу, - самые простые, святые, естественные свои желания. А не
тот образ, который нужен для того, чтобы стать сильным или умным. Те простые свои
желания и чувства, которые мы, в современном мире, наоборот, прячем поглубже,
пытаясь быть кем-то лучшим, но не собой. Щука-Душа учила Емелю быть именно собой.
И почему же, всё-таки, он отпустил щуку, хотя мог её и сварить? И на этот вопрос
нашёлся ответ: оказалось что изготовление ухи означало бы остановку в познании на
уровне овладения каким-то ремеслом, позволяющим кормиться, жить. Емеля был не
глупец, и пошёл дальше, преодолев зов первичных потребностей. И научившись
принимать их и удовлетворять.
- «Хочу, чтобы ведра сами пошли домой, и вода бы не расплескалась»…
Щука ему говорит: - «Запомни мои слова: когда что тебе захочется - скажи только:
"По щучьему веленью, по моему хотенью.» Емеля и говорит: - «По щучьему веленью, по
моему хотенью - ступайте, ведра, сами домой»… Только сказал - ведра сами и пошли в
гору. Емеля пустил щуку в прорубь, а сам пошел за ведрами. Идут ведра по деревне, народ
дивится, а Емеля идет сзади, посмеивается...
Что означает желание - чтобы вёдра сами домой пошли, и что значит – «по щучьему
велению по моему хотению»? Что здесь символизирует щука и что - моё хотение? Почему
народ дивится происходящему, вроде бы понятно – чудо ведь, но и тут есть смысл - люди
удивляются простому и лёгкому удовлетворению внутренних желаний, ладу в себе,
видимо, не у всех так бывает. Емеля отпустил щуку в прорубь, то есть, он соблюдает
соглашение, он честен и тем показывает одушевлённому миру, что с ним можно
сотрудничать. Следующий слой смысла – он, столкнувшись с силой души, осознал её суть
и понял, что безраздельно ей владеть невозможно, нельзя держать её в узде, а можно
только соприкасаться и пропускать, проводить через себя, и потому стал созерцателем, он
понял что всегда есть он, всегда есть река и всегда можно сходить к проруби…
«По щучьему велению, по моему хотению» означает единство Души и Духа, то есть
Душа велит хотеть, а Дух проводит эту волю. Не хотеть совсем нельзя и лучше уж тогда
хотеть правильно, в согласии со щучьим – душевным велением, которое отображает ещё и
92
мировую душу, её суть, желания и устройство. А осознание Емелей своей души было ещё
и осознанием одушевлённости мира.
Зашли ведра в избу и сами стали на лавку, а Емеля полез на печь.
Прошло много ли, мало ли времени - невестки говорят ему: - «Емеля, что ты лежишь?
Пошел бы дров нарубил». – «Неохота»… - «Не нарубишь дров, братья с базара
воротятся, гостинцев тебе не привезут».
И всё же - кто такие эти бабы-невестки? Почему всё происходило без отца, который
помянут зачем то вначале? Каких гостинцев братья должны привезти? Что означают
дрова?
Бабы невестки оказались природными естественными потребностями тела для жизни
без удовлетворения которых, охота это делать или неохота - не важно, не может
нормально жить никто, даже великий аскет Будда в один прекрасный день стал есть пищу
и исповедовать умеренность во всём. Отец, конечно же, означает Творца и потому явно не
присутствует, но именно в начале сказки обозначен. Братья - это и другие люди, которые
заняты жизнью в обществе (у них нет времени на исследование себя) и, одновременно,
само общество, представляющее для нежелающего с ним соглашаться, опасность. Но если
Емеля сотрудничает, то есть ходит за водой, дровами и т.д., сам о себе заботится, то он
хоть и «дурак», но не сумасшедший, и его можно не трогать, пусть себе живёт. Подарки
обещанные, - это здесь одобрение других людей.
Емеле неохота слезать с печи. Вспомнил он про щуку и потихоньку говорит:
- «По щучьему веленью, по моему хотенью - поди, топор, наколи дров, а дрова - сами в
избу ступайте и в печь кладитесь»…
Емеля на печи и забыл про щуку и про её возможности, и явно не был привязан к
обладанию силой, что этим местом сказки подчёркивается уже второй раз. Лёжа на печке,
он был чем то занят. А именно, сознаванием себя, странствием в мире своего сознания...
Печь здесь означает самость, Божью искру, внутренний огонь, свет и пространство
своего сознания, в котором Емеля стремился всё время находиться и выходил оттуда с
видимой неохотой, особенно поначалу, и только для совершения самых необходимых
действий. То есть он был занят практически постоянным самосозерцанием.
Топор выскочил из-под лавки - и на двор, и давай дрова колоть, а дрова сами в избу
идут и в печь лезут. Много ли, мало ли времени прошло - невестки опять говорят: -
«Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в лес, наруби». А он им с печки:
- «Да вы-то на что?» - «Как мы на что?.. Разве наше дело в лес за дровами ездить?» -
«Мне неохота»… - «Ну, не будет тебе подарков».
Но, тем не менее, мир регулярно напоминает о себе, и дело касается уже не воды –
здесь символа Душевной глубины и силы Души и Духа как действующей единицы. Дело
касается дров, которые здесь означают ещё и впечатления событий мира для поддержания
внутреннего Божественного огня - живого интереса к миру, и знаний о внешнем мире,
которые тоже приходится именно добывать, как и дрова, своеобразным трудом внимания.
Но теперь это уже гораздо легче, так как освоен новый способ осмысления и свершения –
не хаотический и инстинктивный как прежде, а единство сознательного желания и
намерения. Здесь невестки-потребности как раз и учат его, как их удовлетворять. Емеля,