Кастелян зашагал по направлению к воротам, насвистывая незатейливый мотивчик. Шейла решила объяснить принцу, что имел в виду хозяйственник, и принялась рассказывать о собрании, информационном кристалле и сюрпризах, заготовленных для его Высочества поклонницами.
Кот сладко дремал на руках хозяйки. Артур смотрел на ключ на своей широкой ладони и предвкушающе улыбался. Выглядела его улыбка так, что подбежавший с воплем: «Магистр Ллойд, можно спросить?» студент споткнулся и чуть не упал. Надо отдать должное парню, опомнился он быстро и задал свой вопрос достаточно спокойным тоном.
— А, правда, что вы на выходные дежурите?
— Правда, — согласился Артур, пряча ключ от оранжереи в карман.
Шейла ещё раз удивилась скорости распространения слухов. Пожалуй, университет даст фору в этом даже дворцам.
Счастливый студент побежал к поджидающим неподалёку друзьям с воплем:
— Ура! Завтра спим!
— Это ты магистр, что отвечает за амулет сирены общей побудки? — спросила Шейла.
Ещё до того, как прозвучал ответ, практичная княжна успела прокрутить в уме возможность уговорить Артура уменьшить громкость звука и отмести её, как неосуществимую. Может, хранитель жуткого амулета и согласился бы, но пользоваться его симпатией в корыстных целях не хотелось.
Зато Дарена никакие сомнения не посетили.
— Так это ты ответственный за дикий вой по утрам? Варлы и то приятнее звуки издают. Отключи, а?
— Только завтра, остальные дни не могу, — ответил Артур, разводя руками.
Шейлу же заинтересовало сравнение с варлами, искусственно выведенными несколько веков назад хищниками. Вывели этих тварей, потому что одному из императоров, — до сих пор шли споры какому, брать на себя ответственность ни одной из правящих в разное время семей не хотелось, — стало скучно охотиться на обычную дичь. Так и появился монстр — помесь кабана, волка и медведя, с хитрым умом лис. Бесстрашные, хитрые, коварные и на редкость плодовитые звери собирались в стаи и быстро стали большой проблемой, нападая на домашний скот и вытаптывая посевы. Охота на них из развлечения превратилась в жизненную необходимость. Вот только охотникам стоило быть очень осторожными, чтобы самим не превратиться в добычу.
— Дарен, а ты охотился на варлов? — спросила Шейла принца.
— Доводилось, — кратко ответил обычно разговорчивый Дарен и перевёл речь на другое, рассказывая о турнире лучников.
Шейла поняла, эта тема другу, а именно так она стала воспринимать принца, неприятна и выспрашивать подробности не стала. Дочь Северного князя осознала, что здесь, в университете, обзаводится друзьями куда быстрее, чем дома или в Пансионе. Поклонников тут, конечно, значительно меньше, чем во дворце, всего два. Но зато какие! За одним хотелось идти на край света, а от второго туда же бежать.
Вардена Шейла вспомнила не просто так. Он с друзьями вроде как мимо проходил у входа в Центральную башню, раз этак пятнадцать. Шейла сделала вид, что не замечает влюблённого призывного взгляда. Она, не оглядываясь, вошла в открытую для неё Артуром дверь. А обернувшись, заметила бы, как смотрит Варден на принца и магистра боевой магии. Так прицеливаются, метясь в смертельного врага, лучники или арбалетчики.
В покоях ректора, куда Шейла принесла Илчи Второго, случилась заминка. Крылатый кот наотрез отказался покидать тёплые объятия и вцепился во временную хозяйку. Взгляд голубых кошачьих глаз выражал имперскую скорбь. Сердце Шейлы дрогнуло.
— Хорошо, Второй, поживёшь до понедельника у меня. Только, чур, ходишь пешком.
Кот шустро соскочил с рук девушки и рысью помчался к лестнице, ведущей вниз.
— Надо же, понял, — удивился принц.
Шейла быстро собрала миску, лоток и игрушки ректорского любимца. Делала это под дружные уговоры Артура и Дарена, не связываться с крылатым бандитом.
— Вы несправедливы к котёнку, — не выдержав, возразила она, закрывая покои архимагистра.
Однако двинулась к себе почти бегом. Оставлять Илчи Второго одного надолго действительно не стоило. Магистры, чтобы не отстать, слегка ускорили шаг. Когда вошли в коридор преподавательского общежития, услышали грохот и женский визг, донёсшиеся со стороны комнаты отдыха.
— Это не я, это он! — встретила их появление возгласом Ясмин, указывая на кота, сидящего с самым невинным видом.