«Ну и нахал!» — я мстительно сощурила глаза, сожалея в тот момент только об одном: отсутствии острых каблуков на туфлях, но, увы, это тайное оружие давно кануло в лету где-то на просторах нового мира, так что мне оставалось уповать лишь на собственную силу воли, твердость характера и благородство самого мага. Хотя… стоп! Вот на последнее надеяться как раз-таки и не стоило! Ну да ладно, где наша журналистская братия не пропадала?! И я грозно рявкнула:
— Дэн, не мог бы ты держать свои руки при себе?!
— Мог бы, — легко согласился он, но при этом не сдвинул ладони с прежней позиции ни на миллиметр.
Эх, если бы не мое интервью и наш договор, летел бы сейчас этот хам быстро, далеко и надолго. Но звездная карьера самой популярной журналистки нашего города туманила голову и требовала немного усмирить собственные амбиции. Именно этим в дальнейшем я и поясняла свою несколько необычную покладистость и отсутствие всякого видимого сопротивления, когда эти самые чужие руки поползли чуть ниже, спустились на бедра, прошлись по ним вместе со стаей приятных чуть щекочущих мурашек и замерли на чересчур откровенном разрезе. Э-э-э… Да что себе только позволяет этот маг?! Я тут же попыталась выкрутиться из его наглых объятий. От этого ткань снова пронзительно затрещала, словно жалуясь на свою непутевую хозяйку. «Ну все! Теперь юбке точно конец!» — хмуро подумала я, готовясь чуть позже в тишине и одиночестве вылить ведро слез над вещью в целых тысячу шестьсот девяносто девять ларов, баснословной сумме, как для журналистки, работающей только в третьесортных газетенках. Увы, но забыть дизайнерскую работу от самого Матиаса Фейрсона было не просто.
— Гвенда, солнце мое, и вот ты считаешь, что в таком виде она сможет со мной полноценно работать? — между тем с легкой насмешкой проговорил Дэн, окатив швабру недовольным взглядом.
— Прости, но я сделала все, что могла, — пафосно произнесла девица, а напоследок и вовсе постаралась вбить, как она, наверное, думала, последний гвоздь в крышку моего гроба: — К тому же, эта пустоголовая блондинка сама отказалась!
Ну вот, снова оскорбления! Как же без них? Я глубоко вздохнула, пытаясь припомнить, сколько же раз в жизни мне приходилось доказывать, что я тоже чего-то стою в плане умственных способностей. Кажется… бесчисленное количество и на работе, и в быту, и в личных отношениях! Помню, однажды «любовь всей мой жизни», как я тогда полагала, неожиданно с легким презрением заявил, что все блондинки — недалекие, и подчеркнул, что это вроде бы уже научно доказанный факт, и вообще, все женщины не дотягивают до мужского интеллекта. Тьфу ты! Шовинист недоделанный! Расстались мы с этим почитателем дискриминации по половому признаку довольно быстро, но вот его слова я запомнила крепко и совершенно не потому, что все еще любила его или он мне оставался хоть сколько-нибудь дорог. Нет, прежние чувства давно остыли, но вот осадок все равно остался, а с ним и неприятное чувство, что так считает далеко не он один, а добрая половина ну, по крайней мере, моих работодателей. Так что в итоге в «Мир новостей» я стремилась не только из-за возможности сделать карьеру, а еще и потому что в нем безголовых глупышек никто и никогда не держал, о чем знали все в нашей разношерстной журналистской братии. «И я добьюсь своего, чего бы мне это не стоило! А этот странный, неправильный мир с наглыми магами и противными швабрами пусть катится в далекое безвозвратное прошлое! — подумала я, гордо поднимая голову. — Ну и пусть у меня юбка держится на одном честном слове, а блузка… хм… черт его знает, почему она еще до сих пор не расползлась, зато Шелла Роф давно уже не обращает внимание на такие пустяки. А значит натягиваем на лицо уверенную улыбку… о-о-о, вот так-то лучше, — и я тут же почувствовала, как кончики губ приподнимаются вверх. — Ну что?! Съела?! Думала, небось, что Шелла падет перед тобой ниц из-за пары тряпок?! — и я мысленно фыркнула: — Да, и, кстати, мне ни капельки не стыдно за свой внешний вид!»
— Детка, а ты мне нравишься, — неожиданно прошептал Дэнир, щекоча дыханием мое ушко и этим вызывая новую толпу приятных мурашек.
«Ага! Легкая симпатия — это хорошо, главное, без перебора, а там, глядишь, и до интервью со статейкой не далеко, и как финал: прощай, чужой мир, здравствуй, роскошь и богатство» — потерла в предвкушении руки моя меркантильная часть, и не беда, что в этот момент где-то глубоко в душе зашевелились первые сомнения в легкости осуществления задуманного.