— То есть в его виновность ты не веришь? — уточнила Гвенда.
— Не верю.
— Но если это действительно так, то я тогда все еще не понимаю, почему ты столько времени держал меня в неведении, почему заставил заключить с тобой соглашение просто на каких-то драконовских условиях, по которым я обязана была исполнять твои приказы беспрекословно?! Да ты вел себя со мной, как с самой настоящей пособницей преступника!
— Ну, вообще-то на заключении такого договора настоял твой брат, — признался Дэнир.
— Что?! Не верю! Он бы со мной никогда так не поступил!
— Уверена?! — фыркнул Дэн. — А ты вспомни, что творила, когда его обвинили в похищения?! Да он побоялся, что ты наломаешь дров, вот и оставил для меня письмо, в котором просто умолял во имя нашей давней дружбы, приглядывать за тобой.
— Не может быть! — вспыхнула Гвенда.
— Но разве я тебя хоть в чем-нибудь когда-нибудь обманывал?
— Нет, — сдулась девица, но затем вздернула воинственно подбородок: — Однако ты любишь не договаривать.
— Все верно, — легко согласился маг. — Но твоя ненависть должны была выглядеть правдоподобно. Пусть все думают, что Главный следователь Магического Совета полностью поддерживает версию виновности твоего брата, а мои люди тем временем тихо проведут свое расследование. Видишь ли, красавица, и у нас, и у наших соседей есть маги, которым выгодно текущее положение вещей, и они всеми силами добиваются разрыва любых дружественных отношений.
Гвендолин согласно кивнула и замолчала.
— Ну что, ты прояснила все вопросы?!
— Не все! Но у меня теперь есть, о чем подумать, — пробормотала девушка, и вышла из комнаты.
— И как тебе эта история, Снежинка?! — усмехнулся маг, когда мы с ним остались одни. — Достойна пера будущей звезды журналистики?!
— Сойдет! Только стоит, пожалуй, добавить немного экшна, слез, переживаний и не забыть при этом про хэппи-энд.
Дэн усмехнулся:
— А вот с этим, я думаю, ты разберешься и сама. Ну а теперь позволь мне все-таки вернутся к изучению дневников.
— Нашел что-нибудь интересное? — тут же поинтересовалась я, кивнув на тетради, сложенные небольшой стопочкой на его столе.
— Да, Снежинка, но только для любителей древности, а для меня пока что, увы, ничего полезного, но надежды я все равно не теряю.
— Надеюсь, ты помнишь о своем обещании? — и я еще раз, но уже с жадностью посмотрела на тетради (мне бы и «не полезное» с точки зрения мага тоже пригодилось).
Дэнир кивнул, снова углубляясь в работу, а мне ничего другого не оставалось, как покинуть его кабинет.
После того памятного разговора прошло несколько дней. Все это время Гвенда ходила задумчивой и непривычно тихой. Я к ней тоже в свою очередь с душевными разговорами не лезла. Ведь ни приятельницами, ни уж тем более подругами мы с ней никогда не были. Да и сама девушка избегала лишних встреч и большую часть времени проводила в своей комнате. Не знаю, чем именно она занималась, но порой оттуда доносились довольно странные неприятные звуки, которые почему-то напоминали мне вой котов в марте.
Первый раз, услыхав подобное, я всполошилась, но, глядя на отсутствие малейших признаков беспокойства у окружающих, не стала поднимать лишнего шума. Однако совладать с собственным любопытством оказалось тяжелее, чем я думала, и от выяснения истины удержаться не получилось. Правда, к магу со своими вопросами я обращаться не стала, в последнее время он выглядел немного раздраженным, и я понимала, что с записями Сеттона Ирбинса все идет не на столько гладко, как бы ему того хотелось. Так что его кандидатуру пришлось отмести практически сразу, а вот моего дорогого Крона можно было бы лишний раз и потормошить. Тем более, что в последнее время он только и делала, что медитировал в кресле, а, по-моему, просто бессовестно дрых. Впрочем, ни первое, ни второе не помешало мне без всяких угрызений совести заявить еще с порога гостиной:
— Крон! Надо поговорить!
Лохматик встрепенулся, и его мордочка тут же высунулась из буро-зеленой шерсти.
— Шелла, ты совсем ополоумела?! Ну нельзя же прерывать медитацию на самом важном месте! — заявил он.
— Ага, где-то между восьмым и девятым сном, — подколола лохматика.
Крон возмущенно зафырчал, но моей решительности сломить не смог, и я задала вопрос: