— Папа, ну какой же он «замечательный»?! — я не смогла сдержать возмущения. — К тому же, в моей жизни многое изменилось после того, как…
«… как ты умер», — конец фразы договорить не получилось, горло сжалось, и я почувствовала, как к безграничному счастью примешиваются нотки горечи и неприятные, колкие воспоминания одиночества, когда ты, оказывается, не нужна никому: ни лучшей псевдоподруге, ни «любимому» недожениху.
— Шелла, я понимаю, сколько всего свалилось на тебя за последние годы, — вздохнул отец.
— Что ты можешь понимать?! — перебила я, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы, но теперь не счастья, а обиды и злости.
Да он же мне снился каждую ночь! И в этих чертовых снах я раз за разом пыталась его спасти! Под тысячами предлогов не пускала в тот злополучный день на работу! Но он все равно шел, а затем я не могла дозвониться… дождаться… достучаться… и просыпалась с болью, буквально разрывающей изнутри.
— Чтобы окончательно не утонуть в депрессии, — мрачно пояснила я, — мне пришлось сменить все: работу, подругу, парня, обзавестись практически нереальной мечтой.
— Мечтой? Какой мечтой? — отец ухватился за последнее слово, словно за соломинку.
Я понимала, что ему в этот момент ужасно больно и неприятно слушать мои откровения, но и остановиться уже не могла, вот и вылила на него, правда, несколько урезанную историю своих приключений.
— Но знаешь, все это так… ерунда, — закончила я. — За последнее время мне пришлось пережить многое, но единственное, с чем не получилось смириться — это с вашей потерей. Солнечный, осенний день, когда не стало мамы, остался в памяти навсегда. Тогда в один миг мы оба поняли, что как прежде уже никогда не будет. А когда ушел ты, моя жизнь еще раз перевернулась, и все стало в сотни раз хуже.
— Знаю, принцесса! — тихо проговорил отец. — Но ради памяти о ней я и не смог два года назад поступить иначе.
— Не понимаю! Поясни! — нахмурилась я.
Слова отца звучали не понятно и странно.
— Ты ведь знаешь, как сильно мы с твоей мамой любили друг друга, — с легкой грустью проговорил он. — А затем случилась трагедия, — и лицо отца исказилось от боли. — Мне сказали, она погибла при пожаре. Знаешь, что-то из разряда тех историй про неисправную проводку и случайность. Но один друг открыл мне глаза, и я понял: все произошло совсем не так, как было написано в кипе этих никому не нужных бумажек. Настоящая причина возгорания крылась совсем не в каких-то там неисправностях, а в стихийном всплеске магии.
— Но я ничего про это не знала!
— Ты была маленькой, Шелла. На тебя свалилось и так огромное горе, и рассказывать тебе еще и подробности такой страшной смерти я бы никогда не стал. Да и нормальные дети должны расти в любви и радости, а не в ненависти. Прости, но последнее я решил приберечь только для себя.
— И я ни в чем тебя не виню, но до сих пор не понимаю, зачем ты вспомнил о тех давних трагических событиях именно сейчас?
— Видишь ли, примерно два года назад мне, как военному, предложили участие в одной секретной операции, которую возглавил мой давний друг Джеральд Гарисон, и я согласился.
А передо мной тотчас всплыл образ высокого мужчины. Почему-то в детстве я всегда думала, что он чем-то болен, настолько его фигура казалась худой и нескладной. Да… дядя Джер совсем не походил на широкоплечего и крепкого отца, но это не мешало мне по-своему его любить и с удовольствием есть конфеты и мороженое, которые он приносил. Я прикрыла глаза, и передо мной появился вафельный стаканчик, только уже не из давних воспоминаний, а из кафе, где мы побывали вместе с Дэном. И тут меня словно молнией пронзил вид худого мужчины с окладистой бородкой, которого я тогда видела из окна. Нет! Это просто невозможно!
— Что с тобой?! Ты так побледнела? — забеспокоился отец.
— Все в порядке, — прошептала я.
Сомнения и догадки по поводу Джеральда Гарисона прочно засели у меня в голове, но прежде чем говорить о них папе, нужно было все обдумать, вспомнить до мельчайших подробностей, ведь мне так не хотелось выглядеть ни перед ним, ни перед Дэном просто испуганной девчонкой, которая запуталась в собственных мыслях и чувствах. И я решила отложить разговор на потом, но только гораздо позже поняла, какую тогда совершила ошибку.
Между тем отец продолжил рассказ.