Он также заметил, что я больше не была ранена.
После того, как Люцифер сжег меня своим адским пламенем и покинул сцену, Локи и его герцоги немедленно телепортировали меня в свой замок. Он вызвал целителей, но ни один целитель не смог мне помочь.
— Мне придется регенерировать самой, точно так же, как я регенерировала снова и снова после того, как они резали меня и клали обратно в железный гроб, — сказала я ему, и отказалась брать его кровь.
Последнее, чего я хотела, — это стать наркоманом крови принца демонов.
Затем я потеряла сознание. И благодаря этому удача повернулась ко мне лицом. Мне приснился сон, и в этом сне я увидела всех своих Полубогов. Если бы тяжелое ранение было платой за то, чтобы увидеть их, я бы согласилась на это в любую секунду дня.
— Люцифер и Арес не дадут тебе передышки, — сказал Локи. — Они будут ежедневно доводить тебя до предела в Академии Ада. Они считают, что я слишком мягок с тобой после того, как увидели, как я защищал тебя в яме.
— Ты вытащил меня, — тихо сказала я.
— Только для того, чтобы позволить тебе пасть еще сильнее, — резко сказал он.
Глава 12
__________________
Мы с Локи ехали в его колеснице по сумеречному небу Ада, темной версии Земного неба, с множеством оттенков фиолетового, щедро раскрашенных по всему горизонту.
Пикассо, черный жеребец, скакал медленно, в отличие от прошлого раза, когда он мчался по воздушному простору.
Я хранила молчание. Я даже не потрудилась спросить об Академии Ада, ее правилах или о чем-то еще. Я уже знала, что останусь сама по себе и мне придется бороться за выживание каждый день.
Что меня устраивало.
Как я уже говорила, мертвый демон был единственным хорошим демоном. Одним демоном меньше, одной проблемой меньше для Земли, моих Полубогов и моих друзей.
Моя рука легла на рукоять моего меча, и уверенность, которую это принесло мне, расслабила мои плечи. Дайте мне оружие, и я стану лучшей. Теперь я осознала и смирилась с тем, что я прирожденная убийца.
Асмодей и Левиафан не потребовали, чтобы я вернула мечи, и я твердо намеревалась оставить их себе.
Я сформулировала свои первые правила для Ада: требуй того, чего хочешь, никогда не извиняйся за это и никогда, блядь, никого не благодари.
— Мы сегодня поймали дедушку Смоки? — Спросила я, начиная нервничать от этого медленного темпа, пока он скользил в воздухе. — Это как полет на воздушном шаре. Бьюсь об заклад, в его преклонном возрасте ему нужно как следует вздремнуть. Мы могли бы добраться туда быстрее, если бы просто пошли пешком.
Конь мотнул на меня головой, его малиновые глаза недовольно сверкнули. Я приготовилась спрятаться за спину Локи, как только Смоки выпустит в меня струю дыма.
— Смо…Пикассо, прекрати, — упрекнул Локи. — Тебя не должно быть так легко вывести из себя. Веди себя прилично, пока я поговорю с принцессой.
Принц повернулся ко мне и сделал выпад. Прежде чем я успела выхватить меч, чтобы нанести ему удар, его руки обхватили мою голову, тыльные стороны ладоней надавили мне на виски.
Внезапно я уставилась в лицо самой поразительной женщины, которую я когда-либо видела.
У нее была пара коротких серебряных рожек. Однако мое внимание привлекла не ее соблазнительная, смертоносная красота, а малыш у нее на руках.
Малыш пошевелился, пока не посмотрел прямо мне в глаза — нет, в глаза Локи.
Он был тем, кто столкнулся лицом к лицу с женщиной и ее ребенком.
Я была внутри воспоминания, в которое он пригласил меня — точнее, которое он заставил меня увидеть.
У ребенка были волосы того же фиолетового оттенка, что и у меня, и глаза, которые были зеленее всего, что я когда-либо видела.
Осознание поразило меня.
Этим ребенком была я.
Я отшатнулась, но Локи держал меня как в тисках.
— Спокойно, Селеста, — сказал он у меня в голове.
Я моргнула, и я снова была с ним.
— Возьми мою дочь. Сделай, как ты обещал, Локи, — сказала женщина.
— Я позабочусь о том, чтобы она выжила, — сказал Локи. — Она положит конец его правлению, Королева Лилит.
Она одарила его дикой улыбкой и толкнула малышку сквозь жидкое зеркало, которое внезапно появилось между ними. Локи взял малышку и бережно прижал к себе.
Он посмотрел на зеленоглазую девочку с широкой, любящей улыбкой.
Она смотрела на него с любопытством, затем ей стало скучно, и она забилась в его руках, извиваясь всем своим маленьким тельцем в поисках матери. Когда она обнаружила только черную каменную стену, она заплакала, поняв, что ее мать ушла.