Гектор собственнически входил в меня, его огромная сексуальная потребность вторила моей.
Мы идеально подходили друг другу во всех отношениях.
Я хныкала и кричала, когда наслаждение пронзило каждую частичку моего тела. Я была в аду, но мой любовник-полубог превратил это в рай.
— Осуши меня, если хочешь, мой Ягненок с клыками, — приказал он. — Возьми все, что тебе нужно. Я скоро приду за тобой, чтобы требовать эту сладкую плоть снова и снова.
— Да, мой Гектор, — простонала я, царапая ногтями его широкую спину, оставляя две кровавые дорожки, чтобы он помнил меня даже во сне.
Мне нужно было снова полностью пометить его.
— Я твой, — сказал он. — Все, чем я являюсь, принадлежит тебе.
Его большой член погружался в меня сильнее, быстрее и глубже, воспламеняя мою расплавленную сердцевину. Я была близка к оргазму. Меня отбросило к краю высоких волн. Еще несколько гребков, и я была бы дома. Я осталась бы на небесах.
Я стонала его имя снова и снова, прижимаясь к нему.
Темный, ледяной ветер налетел на меня из ниоткуда, отрывая от Гектора.
Я слышала его разъяренный рев и проклятия, когда выкрикивала его имя и умоляла вернуться.
Глава 4
__________________
Железный гроб со мной, запертой внутри, со свистом взмыл в воздух, вращаясь.
Мои мучители вернулись прямо перед тем, как я смогла достичь кульминации, и лишили меня удовольствия.
Железная крышка надо мной отлетела в сторону и где-то приземлилась.
Чрезмерно великолепное лицо нависло над гробом, злобно глядя на меня сверху вниз. У меня мурашки побежали по коже, и все крошечные волоски на ней встали дыбом.
— Принцесса Селеста, ты наконец-то проснулась, — промурлыкал Арес, от его гладкого, музыкального голоса меня затошнило.
Они с Люцифером препарировали меня в течение двух месяцев, пытаясь найти мою магию, чтобы они могли украсть ее. Затем мое сознание покинуло меня во время их ужасной операции. Теперь я полностью проснулась и не могла снова сбежать в это неизвестное царство.
Если бы эти придурки возобновили свои пытки, разрезая меня, мне пришлось бы пережить это.
Ужас наполнил мою сущность.
Где был Локи? Он предупредил моих тюремщиков, чтобы они никого не впускали в эту комнату с приказом «убивать на месте».
Но Арес был не просто кем-то. Никто не мог помешать Богу Войны проникнуть сюда, но Локи также приказал моим тюремщикам сообщить ему, как только появится Арес.
Однако принца Ада нигде поблизости не было.
Ублюдок оставил меня гнить.
По крайней мере, он не присоединился к Люциферу и Аресу в экспериментах надо мной… или присоединился? Он, вероятно, сказал бы что угодно, чтобы привлечь меня на свою сторону, чтобы он мог быть тем, кто сломает меня, как он намекал.
Но как бы безумно это ни звучало, часть меня доверяла Локи больше, чем кому-либо еще в Аду, поэтому я беззвучно выкрикнула его имя, чтобы призвать его, надеясь, что это сработает.
— Как твой день, Селеста? — Арес спросил мягко, как будто он был моим гребаным семейным врачом.
Они назвали меня Селестой, полагая, что присвоение мне новой личности было первым шагом к тому, чтобы изменить меня.
— Как мой день? — Я улыбнулась Богу. — Лучше и быть не могло.
Мне больше не было холодно и больно после того, как мой Гектор посетил меня во сне, но я была сексуально разочарована, так как этот гребаный Бог вытащил меня из сна прямо перед моим оргазмом.
Запах гари, ночи, леса и дома, исходивший от Гектора, все еще ощущался в моих ноздрях. Удалось ли ему прийти ко мне, соединиться со мной и дать мне энергию в этом сказочном мире? Я провела языком по своим клыкам. Во рту все еще ощущался его вкус, но не было и намека на остатки крови.
В конце концов, это был сон, сон, который утешал и придавал сил больше, чем что-либо в моей новой реальности. И я не смела надеяться на большее.
Я обещала никогда не ломаться.
Никакие пытки, голод, боль или смерть не могли сломить меня.
Но надежда могла.
Несмотря на то, что я настаивала, что это был сон, я обнаружила, что яда больше не было в моем организме. Я пошевелила пальцами ног. Теперь я могла двигаться.
Втайне я призвала свою магию, и она откликнулась. В отличие от предыдущего раза, она выглядела больше, чем слабый уголек, и была в ярости.