Вперившись взглядом в направлявшихся к нему охранников и пленницу, судья Райл Плискет поправил рукава, застегнул широкие манжеты и накинул на плечи меховую судейскую мантию. На шее у него красовались массивные золотые цепи — символ власти. Потом судья надел на лицо особую деревянную маску, тоже символ. Правосудие должно быть не только неотвратимым, но и иметь невозмутимый вид. Судья Райл Плискет необычайно почитал традиции и порядок.
Джил усадили на скамейку, которая располагалась в небольшом прямоугольном углублении. В яму вело несколько ступенек, а сама она была огорожена барьерами. Это было сделано для того, чтобы подсудимый (в данном случае Джил) смотрел на своего судью непременно снизу вверх. Яма находилась в центре зала, вдоль стен которого несколькими ярусами спускались ряды скамеек, а прямо перед ней был помост, на котором восседал сам судья. Рядом с помостом располагался прокурор.
Судья Райл Плискет кивнул, и помощник прокурора подал ему приготовленные бумаги. Прокурор был известен тем, что обожал бумажную волокиту и всегда собирал массу документов. Впрочем, к его явному неудовольствию, на этот раз судья лишь мельком взглянул на подготовленные документы, не удосужившись прочесть даже обвинительное заключение.
Зал судебных заседаний был почти пуст, хотя судебные разбирательства считались любимейшим развлечением у горожан. Было еще слишком рано, и народ еще спал. К тому же дело Джилспет Наратемус выглядело самым заурядным и не обещало никаких сюрпризов.
Девушка беспокойно оглядывалась по сторонам, ожидая, что вот-вот приведут ее нового знакомого Панча, но Панч, или, точнее, Хруч, так и не появился. Джил чувствовала себя ужасно одиноко: ни близких, ни знакомых. Никого, кто мог бы поддержать, замолвить за нее доброе слово.
Кроме нескольких зевак, присутствовали солдаты из тюремного конвоя и охранники. Первых вызвали, чтобы они свидетельствовали против нее, а вторые присматривали за ней, чтобы она не сбежала. Главная свидетельница и потерпевшая женщина-воин Гралкия почему-то вовсе не явилась в суд. Это еще больше обеспокоило Джил. Как бы чего не случилось с Панчем. Девушка переживала за него больше, чем за себя.
Тут объявили: «Суд идет!» — и Джил постаралась сосредоточиться. Вошел судья Райл Плискет, волоча за собой тяжелый шлейф судейской мантии и бряцая золотыми цепями. Заняв свое место, он зябко запахнулся в меха. Сквозь узкие прорези маски колючие глаза изучающе уставились на девушку.
Джил была настроена решительно. Прокурор встал и нудным голосом принялся зачитывать обвинения:
— Да будет известно досточтимому суду, что эта девушка, Джилспет Наратемус, обвиняется в том, что умышленно препятствовала военнослужащему исполнять его служебные обязанности, а также в том, что совершила нападение на вышеупомянутого военнослужащего…
— Протестую! — воскликнула Джил.
— Юная леди, — прервал ее судья, — вы не имеете права возражать при выдвижении против вас обвинения, но вы можете не соглашаться с содержанием самих обвинений. Смысл судебного процесса в том и заключается: один обвиняет, а другой защищается. У вас еще будет возможность протестовать, а пока позвольте продолжать!
Джил закусила губу. Ей еще ни разу в жизни не доводилось попадать под суд, и она не знала здешних порядков. Что ж, она прибережет свои возражения на потом, а уж тогда выскажет все, что думает!
— Я намерен представить свидетелей, которые подтвердят то, что изложено в обвинительном акте, представленном вашей чести… — продолжал прокурор, кивая на пухлую папку с документами. — А именно что Джилспет Наратемус виновна и совершила вышеупомянутые деяния в сговоре с другим обвиняемым, который в данный момент отсутствует, но который, согласно закону, может быть осужден даже в случае неявки в суд…
Джил отметила про себя, что манера речи крючкотвора-прокурора в высшей степени скучна и утомительна. Кроме того, в так называемых обвинениях не так-то легко отыскать конкретные факты, которые она собиралась оспаривать. Для того чтобы просто понять, о чем идет речь, требовалось адское напряжение внимания.
— …исходя из вышесказанного, вышеупомянутый солдат, являющийся третьей стороной данного разбирательства, сам оказался в числе пострадавших, получив телесные повреждения, нанесенные при помощи кухонного предмета, а именно… — Прокурор заглянул в свои записи. — А именно чайника… Следовательно, факты говорят о том, что…
— Минутку! Вы сказали «чайник»? — встрепенувшись, переспросил судья.
— Так точно, ваша честь.
Судья приподнял маску, чтобы сделать пометку в собственных бумагах.
— Ясно. Продолжайте.
— Следовательно, факты говорят о том, что третья сторона имела право на самозащиту.
— Прошу прощения. Что-то я никак не пойму. Кого вы подразумеваете под «третьей стороной»?
— Женщину-воина, которая подверглась нападению, ваша честь.
— Ну да. Ясно. Продолжайте.
— Так вот. В ответ на нападение третья сторона применила средства и методы, которые соответствуют боевому уставу, принятому в норанской армии. — Прокурор выпрямился и горделиво огляделся. — Я вызываю первого свидетеля обвинения. Копьеносец Флайв!
К барьеру неуклюже приблизился коренастый и жилистый пехотинец с круглыми, как у барана, глазами, нечистой кожей и квадратной нижней челюстью. Судейская маска повернулась к первому свидетелю. Секретарь приступил к его допросу.
— Ваше имя?
— Рядовой Боксус Флайв!
— Обещаете ли вы говорить правду, и только правду, и ничего, кроме правды, под страхом казни через повешение в случае лжесвидетельства?
— Так точно!
— Хорошо. Клятва принята. — Секретарь сел на свое место.
— Рядовой Флайв, — начал прокурор, — являетесь ли вы свидетелем того, что произошло вчера между рядовым Гралкией и вышеупомянутыми сторонами?
Пехотинец наморщил лоб, мучительно стараясь переварить вопрос. Потом беспомощно взглянул на прокурора. Тот слегка кивнул.
— Так точно! — с облегчением выпалил солдат.
— Расскажите нам, что именно вы видели, рядовой Флайв.
— Так точно… Мы, это, значит, состроили облаву…
— Не «состроили», а «устроили», рядовой Флайв, — тут же поправил его судья, нахмурившись и сделав еще одну заметку в бумагах.
Охранники, которые привели Джил, захихикали.
— Так точно, ваша честь, мы, это, значит, устроили облаву в одном доме, а после потопали по дороге…
— То есть пошли по дороге?
— Ну да, потопали, ваша честь. А тут, это, значит, появилась эта тележка с бутылками. Гремела так, что ухи заложило…
— Уши!
— Так точно. Ухи… Это, значит, мы потопали туда, чтобы посмотреть.
— Я же сказал, не потопали, а пошли! В суде вы обязаны изъясняться нормальным языком, а также следить за грамматикой и не употреблять ненормативной лексики!
— Прошу прощения, ваша честь… Это, значит…
— И прекратите повторять ваше идиотское «это, значит»! — Судейская маска гневно сверкнула глазами.
— Слушаюсь, ваша честь… В общем, мы потопали…
— Пошли!
— Ну да, пошли посмотреть, что там за шум-гам. У нас ведь не было никакого приказа насчет этих тележек, которые, это, значит, разъезжают туда-сюда прямо под ногами, когда мы должны состроить облаву…
— Рядовой Флайв! — рявкнул судья, со всего маху двинув кулаком по столу. — Не знаю, из какой глухомани вы приехали, но в нашей славной столице Гортенце солдаты обязаны изъясняться культурно и в соответствии с грамматикой! Я уже не первый раз делаю вам замечание за грубые, даже грубейшие нарушения установленных языковых норм. Посему я вынужден наложить на вас штраф в размере пятидесяти монет. Если вы намерены продолжать свои показания в том же духе, то лучше не продолжайте вовсе!.. Итак, на чем мы остановились?
Набравшись терпения, Джил переводила взгляд с судьи на солдата, который, казалось, никогда не закончит свой рассказ. Если дело и дальше пойдет так, до нее очередь вообще не дойдет, по крайней мере сегодня.
Судя по ошеломленному виду Флайва, он ни слова не понял из тирады, которой разразился судья. За исключением того, что ни за что ни про что оказался оштрафован на пятьдесят монет. Немалые деньги, особенно если принять во внимание более чем скромное солдатское жалованье. Рядовой Флайв напрягся, пытаясь вспомнить то, чему его учили в школе. Под угрозой оказался его собственный кошелек.