— Печенька, — позвал он. — Ты не поверишь, какое приключение у меня было. На мне была целая армия обнаженных женщин. Меня вырвало на них, хотя я этого не хотел.
Я ухмыльнулась ему в ответ.
— Ты прощен.
Значит, и он отклонил предложение этих соблазнительниц. Жаль, что я пропустила шоу, сосредоточившись на драме Пакстона.
— Эти женщины были настойчивы, но я уже занят, — сказал он.
Полубог Войны подошел ко мне и вытащил меня из объятий Пакстона в свои. Пакстон зарычал на него, но не толкнул Акселя, который в ответ уставился на него.
Все все еще были немного не в себе.
— Я был шокирован и травмирован домогательствами этих женщин, — сказал Аксель. — Мне нужно утешение, Печенька!
— Это место играет с нами. Нам нужно вытащить отсюда нашу пару прямо сейчас, — Зак сжал кулаки.
— Пойдем, Печенька, — сказал Аксель, направляя меня и пытаясь найти дверь.
— Давай я понесу ее, — сказал Пакстон.
— Подождите! Гектор все еще там, — крикнула я, указывая в направлении бассейна.
Гектор пробирался по воде к краю, в то время как дюжина потрясающе красивых женщин плелась за ним, хихикая и зовя его знойными голосами.
— Они нимфы, — холодно сказал Зак. — Они любят преследовать мужчин.
— Они живут ради секса, — подтвердил Пакстон. — Старику придется несладко.
Я свирепо посмотрела на него.
— Прости, Лютик, — сказал Пакстон, наклоняясь и целуя меня в губы. — Я так по тебе скучал.
— Не закрывай ей обзор, — сказал Зак. — Она должна увидеть, достоин ли Гектор. Раньше он не мог прикоснуться ни к одной женщине, кроме Бутончика. Но теперь, когда он больше не Полубог Смерти, он может прикоснуться к любой женщине.
Спасибо, что напомнил мне, Зак!
Но потом я узнала, что Полубоги никогда не были чувствительными. Важны были их истинные намерения.
— Старина никогда не был ни с одной женщиной, кроме Печеньки, — сказал Аксель. — Теперь перед ним множество горячих женщин, все доступные, нетерпеливые и возбужденные. Это то, что я называю искушением.
Мне хотелось ударить Полубога Войны в челюсть и стереть ухмылку с его лица. Больше всего он завидовал Гектору. Подсознательно он, вероятно, хотел вышвырнуть Гектора из игры, чтобы получить от меня больше.
Я прикусила губу.
— Даже если он уступит, я приму его обратно. Если он захочет вернуться ко мне.
Мне было глубоко жаль Гектора, страдающего от вечного одиночества, и я могла смириться с тем, что он захочет увидеть, каково это — прикасаться к другой женщине, хотя мое сердце снова обливалось кровью.
Черная ревность уже грызла меня изнутри.
Несмотря на мой мужественный вид, слезы жгли мне глаза. Я бы простила своему Гектору все, что он сделал, но я также знала, что то, что он собирается сделать дальше, навсегда останется в моей памяти, снова и снова напоминая мне, что меня ему недостаточно.
Гектор поднялся по лестнице, схватил полотенце, чтобы обернуть его вокруг талии, и сел на скамейку. Он схватил полотенце поменьше и обмотал им руку. Тем временем ведущая нимфа сократила дистанцию, покачивая голой задницей, чтобы привлечь внимание моего Гектора, и, очевидно, собираясь плюхнуться к нему на колени. Он поднял прикрытую руку и оттолкнул ее.
Нимфа отшатнулась и чуть не упала в бассейн.
Даже будучи смертным, Гектор обладал огромной силой. Я поняла это, когда он трахнул меня на берегу.
— Так тебе и надо, сука! — Я хихикнула.
Гектор начал смеяться, надевая ботинки.
— Тебе еще не надоело, Лилит? — Сказал он, его глубокий голос был полон иронии. — Прекрати играть в эти гребаные игры, потому что я не играю. Я не такой нервный, как другие мужчины. Для меня нет никого, кроме моего Ягненка. — Он пренебрежительно махнул рукой в сторону сексуальных нимф, которые все еще приближались к нему волнами.
По горящей похоти в их глазах я могла сказать, что они хотели дико оседлать его. Они хотели заполучить моего мужчину.
— Убирайтесь, девки, — рявкнул он на них. — На вас неприятно смотреть. Ни за что на свете я не захотел бы прикоснуться к кому-либо, кроме своей пары. Вы будете целовать гребаную стену, получите синяки или сломаю вам конечность, если в следующую секунду не отведете меня к моей женщине. Итак, где мой Ягненок?
— Так не разговаривают с дамами, — промурлыкала Лилит своим серебристым, хрипловатым голосом, появляясь в дверях сада у бассейна.
Она переоделась в красное платье без бретелек, которое подчеркивало каждый ее прекрасный, соблазнительный изгиб. На этот раз она не надела корону. Ее серебряные рога отливали малиновым, что вызвало у Люцифера эрекцию в моей иллюзии. Ее красота была совершенством, не имеющим себе равных в любую эпоху и в любом уголке Вселенной. Даже отсюда я могла различить аромат духов моей матери — ночная роза и секс.