Это не имело никакого отношения к предоставлению мне возможности доказать свою невиновность. Боги просто хотели развлечься моей болью и разорвать связь, которую я разделяла со своими парами.
Может быть, мне стоит показать им свою версию шоу, хотя папа предупреждал меня не соглашаться ни на какую сделку, которую предлагали Боги.
— Не стесняйся оставить моего сына и забрать остальных, — предложил Арес, с готовностью присоединяясь к игре. — Мой неблагодарный сопляк — печально известный плейбой, паршивая овца в семье. Если ты не хочешь, чтобы он приводил больше женщин в постель, которую ты делишь со всеми другими своими мужчинами, было бы разумно бросить его сейчас.
Бог Войны хотел так поиздеваться над своим сыном.
Из груди Акселя вырвалось низкое урчание. Он не мог говорить, но он определенно не хотел, чтобы его бросили. Он всегда хотел, чтобы я выбрала его.
— Аксель был моей первой любовью, — сказала я. — Я не оставлю его ни за что на свете.
Я украдкой бросила на него быстрый взгляд, и его золотистые глаза засияли благодарностью и обожанием ко мне. За его любовью ко мне скрывался гнев. Он хотел убить Богов за то, что они заставили меня пройти через это. Глубже, чем его гнев, в его сердце таилось страдание от жестокости отца.
Темные эмоции моих возлюбленных сотрясали мои стены через нашу брачную связь. Они были опустошены и разъярены тем, что не смогли защитить меня от своих отцов, а ведь они были самыми могущественными мужчинами на Земле. Ярость продолжала нарастать во всех них. В любой момент она могла протаранить шлюз и разрушить преграду Зевса к ним.
— Итак, остаются мой внебрачный сын и сын моего брата, — сказал Посейдон. — Интересно. Зак был бесчувственным зомби целую вечность. Каким-то образом он ожил в твоей постели. Или, может быть, он все тот же зануда. Я думаю, мой брат-король не будет возражать привести его на Олимп, чтобы дисциплинировать и перевоспитать. Что касается моего внебрачного сына, о существовании которого я и не подозревал, я, вероятно, мог бы использовать его. По крайней мере, он может нести вещи за меня. Так кто же это будет? Ты оставишь полукровку Зевса или моего? Выбирай сейчас, отродье демона. Время на исходе.
Холодная ярость захлестнула Зака, и Пакстон растянул свои полные губы, обнажая зубы, как дикая пантера.
— Возможно, нам следует позволить нашим внебрачным сыновьям тоже высказаться на суде, — предложил Зевс.
Намерения Богов теперь были ясны как хрусталь. Они работали над разрывом священной связи между моими парами и мной.
Зевс махнул рукой, чтобы вернуть голоса моим суженым.
— Будьте героями. Каждому из вас, кто выйдет и отречется от демонического отродья, будут прощены все грехи и проступки.
Аксель проревел.
— Пошел ты! Убирайся отсюда на хрен и оставь мою пару в покое!
Гектор, Пакстон и Зак рычали, как звери в клетке.
— Я знаю, это выше вашего понимания, несмотря на то, что вы Боги, — тихо сказала я. — Вы не узнаете, что такое настоящая любовь, преданность и верность, даже если все это ударит вас по вашим высокомерным, невыносимым физиономиям. Дело в том, что мои пары всегда будут выбирать меня, как и я всегда буду выбирать их — всех до единого.
— Ты не можешь получить их всех, — огрызнулся Аид. — Мы достаточно любезны, чтобы позволить тебе забрать трех Полубогов и уйти с ними. Ты всего лишь одна женщина. Брак должен быть между одним мужчиной и одной женщиной. Мы, изначальные Боги, являемся законом Вселенной, и мы осуждаем многоженство.
Я прищурилась. Разве эти лицемеры не были полны противоречивого дерьма?
Верно. Согласно закону, у Богов был один партнер в браке, поэтому они просто ходили и насиловали женщин, которые попадались им на глаза и отказывались от их сексуальных домогательств. Я выскажу им свое мнение, как только вытащу отсюда своих суженых.
Луч света озарил мой разум, и сформировалась идея.
Когда я наблюдала в подзорную трубу, как обнаженные суккубы и нимфы приближаются к моим возлюбленным, мне захотелось ворваться в каждую комнату, где находился каждый из моих пар одновременно. Я почувствовал прилив сил, когда подумал о том, чтобы разделиться на несколько Мэриголд, чтобы справиться с ситуацией.
— Значит, в вашем идеальном мире одна женщина может претендовать только на одного мужчину? — Спросила я.
Глаза Аида искрились мрачным весельем и подлыми намерениями. Ему нравилось играть со мной в кошки-мышки.
— Если только ты не сможешь разрезать пирог и сделать из себя четырех человек, — Он подмигнул, и остальные захихикали, как будто разделяя внутреннюю шутку. — Тогда каждая из вас может забрать домой пару.