- Постараюсь, - ответил я. - Никогда не был в роли киллера.
- Мы ведём войну, - поправил меня Николай. - Это нечто другое.
Мы залегли. Так стрелять удобнее. В снайперский прицел тяжёлой и массивной винтовки, которую мне вручил Кривошеев, мой враг выглядел так, как будто находился в трёх-четырёх шагах от меня. Помня напутствие Николая, что нажимать спусковой крючок нужно плавно на выдохе, я ждал его команды.
Я повёл винтовкой и взял в прицел спину одного из двух лежащих за кустами людей. Николай тоже прицелился.
- Огонь! - скомандовал он. Мы выстрелили одновременно. Глушители погасили наши выстрелы, их невозможно было никак услышать в лагере наших противников. Тем более расстояние до них было не меньше шестисот метров. Теперь гранатомётчики были нам больше не страшны.
- Начали! - скомандовал есаул и метнулся к своему БТР. Я помчался к своему. Наши машины выскочили на дорогу и устремились по дороге к посёлку. Мой БТР, вооруженный пушкой шёл вторым. Мы рассчитывали, что наш эффект от внезапности поможет нам полностью деморализовать неизвестного нам врага.
Так и случилось. Трое оставшихся в живых, посчитали, что это едут полицейские машины и решили их пропустить. Но мы, резко затормозив, остановились напротив них. Они прятались в кустах, их не было видно. Но наши пулемёты злобно ударили по ветвям и побегам молодой поросли…
Один из наших противников уцелел просто чудом, он закатился в канаву, в которой мы его и обнаружили. Он был только ранен в ногу, остальным не повезло. Выжить под градом пуль крупного калибра не может никто. Никакой бронежилет не спасёт…
Николай склонился над раненым, присмотрелся к нему и, выпрямившись, вдруг спросил:
- Не узнаёшь меня, Виталик?
- Николай! - воскликнул тот. - Это ты? Нет, не может быть! Вот так встреча!
Видно было, что он действительно оказался рад Николаю, но боль в прострелянной ноге вернула его к действительности, напомнив ему, что он пленный.
- Невесёлая получилась у нас встреча, Виталик! - с сожалением покачал головой Кривошеев. - Ты поднял на меня и моих друзей оружие. Ты теперь мой враг. Помни об этом!
Раненый прикусил губу не понятно, то ли от боли то ли от постигшего его разочарования.
- Понимаю, - пробормотал он. - После допроса языка почти всегда расстреливают. Поэтому, Николай, просить пощады я не буду, но по старой дружбе расскажу тебе всё, что знаю. Мне терять нечего, а играть в героя, у меня нет настроения. Но, клянусь всеми святыми, я не знал и даже не догадывался о том, что ты с семьёй сможешь оказаться в этой автоколонне!
- Рассказывай, кто отдал приказ охотиться за нами? - потребовал Николай.
- Нет, не за вами... Нам была поставлена задача: остановить колонну, уничтожить только всех кто помешает захватить живым Михаила Рабера. Его мы должны были доставить в соседнее село. Там нас ждёт вертолёт. Лётчик должен был забрать Рабера с собой, он знает дальнейший маршрут. А наша группа, после выполнения задания, должна была вернуться на Западный фронт.
- Вертолёт ещё там?
- Да.
- Так, понятно. Кто вам отдал приказ захватить Михаила?
- Генерал-полковник Балдеев, второй прокурор города Москвы.
- Что?! - не выдержал я. - Кто-кто? Повтори-ка, я что-то не расслышал!
- Балдеев, прокурор, - повторил пленный. - Я слышал, что он представился именно так. Имя и отчество его не знаю.
- И когда ты, Виталик, видел его, этого прокурора? - спросил Кривошеев.
- Вчера.
- Вчера? - переспросил Кривошеев бросая на меня многозначительный взгляд. - Ты ничего не напутал?
- Обижаешь, Николай! - поморщился пленный от боли. - Я всё-таки с ума не сошёл! Точно вчера. Какой мне смысл что-то придумывать?
Вот ведь какой интересный ребус получается! Опять Балдеев! Настоящий, собственной персоной? Или может быть, это очередной андроид, назвавшийся прокурором Балдеевым? На всякий случай я решил уточнить:
- Ты хорошо его рассмотрел?
- Он стоял от меня в двух шагах, - уточнил пленный. - Его было невозможно не рассмотреть.
Я в целях проверки обрисовал яркий портрет подполковника Максима Ледового, поинтересовался, не Балдеев ли это? Пленный отрицательно качнул головой, подтвердив тем самым, что говорит правду. Тогда я описал лицо и манеры андроида-Балдеева, которого уничтожил Лука. На этот раз пленный с уверенностью подтвердил, что именно так и выглядел прокурор, отдавший приказ.
Мы снова переглянулись с Николаем. Он еле заметно сделал глазами знак и снова посмотрел на пленного:
- Виталик, мне нужно взять живым пилота вертолёта. Понимаешь?
- Понимаю, - тот опустил голову. Но тут же поднял её и, смотря в глаза Николаю, сказал: - Выдав тебе почти всю информацию о нашем задании, Николай, я пытался как-то искупить свою вину перед тобой. Ты просишь от меня невозможного. Я - офицер, я присягал России, а помощь мятежникам, это уже предательство. Это слишком разные вещи, ты не находишь?
- Не кипятись, Виталик, - ответил Кривошеев. - Послушай меня. Тебя обманули. Ты ничего не понял и погубил несколько невинных парней. Я прекрасно понимаю, что ты исполнял приказ. Но, ты не знал, что данный приказ тебе отдал человек, который следовал своим личным интересам, а не интересам России. Это тоже разные вещи, ты не находишь?
- Возможно, но какая теперь мне разница?
- Есть разница! - несколько повысил голос есаул. - Трое суток назад я думал в точь-точь как и ты. Теперь я увидел обратную сторону медали. И больше не хочу служить правительству старой России, которое живёт лишь для себя, забывая тех, кто создаёт ему богатства и привольную, беспечную жизнь. Я хочу служить новой России, которая поднимется из руин и пепла, но в которой будет всё иначе!
- Зачем ты мне говоришь это? - печально проговорил наш пленник. - Я не пойду на предательство, не хочу быть замешенным в заговоре, как ты. Я никогда не бредил идеями революции. Мы же изучали, что за любое выступление против правящего класса следует деклассирование... Можешь расстрелять меня...