В казаки, в течение недели после этого, изъявили желание вступить ещё человек двадцать пять местных жителей. Так незаметно начался наш рост.
Больше всех был рад Валера Штык, которому я присвоил звание хорунжий, которое соответствовало лейтенанту. Его поздравляли казаки, кое-кто немного завидовал. Но все понимали, что, в общем-то, своё звание он честно заслужил в бою.
18 сентября 2134 года. 17 часов 04 минуты по местному времени.
Иркутская область, Казацкое поселение Карымск.
***
Неожиданный приезд Максима Ледового в Карымск меня приятно удивил. Увидев его, одетого в обычную одежду гражданского человека, в сопровождении жены, держащей за руку ребёнка, я шагнул к нему навстречу:
- Какими судьбами? – я был искренне радушен.
- Насилу нашёл тебя, - отвечал Максим пожимая мне руку. – Но про тебя тут в области уже такой слух прошёл, что ошибиться я просто не мог. Говорят, что ты банду злодеев уничтожил, которая никому жизни не давала?
- Было дело, - отозвался я. – Как ты? Что, решил к нам присоединиться?
- Решил. Но только в том случае, если ты меня к себе примешь?
- Приму, о чём вопрос, - ответил я. – Для тебя всегда у меня местечко найдётся.
Неожиданно вмешался Штык:
- Зачем нам нужен этот полицай? – спросил он, с неприязнью смотря на Максима. – Это же бывший начальник ИТЛ, в котором мы сидели!
- Верно, - согласился я. – Но он не полицай, а бывший полицай. Класс Д по-старому. Чуешь разницу?
- Вот это да! – ахнул Штык. – За что же так?
- А это он тебе сам расскажет, когда ты перестанешь на него волком смотреть, Валера. Максим – мой друг и не нужно пытаться обидеть его не за что. Ты в ИТЛ плохо жил? Нет. За это Максиму спасибо скажи, - высказал я ему.
Штык сдвинул кепи набекрень, смущённо почёсывая голову. Но, что нельзя было отнять у Штыка, так это его веры в правильности моих действий. Он уже много раз убедился, что всё, что я делаю, имеет какой-то тайный, может быть даже мистический смысл, но всё это, в конечном итоге оказывается своевременно и полезно. Поэтому он сразу умолк и даже извинился перед Максимом.
Мы засиделись в моей квартире допоздна, увлечённо рассказывая друг другу о своих приключениях. Мы разговаривали о многом, но никто из нас не коснулся темы о поисках Штерна. Разговаривая с Максимом, я вдруг понял, что у меня очень много неотложных дел, все они важные и от сроков их выполнения многое может зависеть в будущем. Я был рад его приезду. Он казался мне порядочным человеком, он был среди нас единственным юристом и мог возглавить милицию. Наконец, он с женой оба были родом с Иркутской области, и через него я надеялся выйти на его родной посёлок охотников и золотодобытчиков. Меха и золото – всегда нужный и очень дорогой товар.
Я смотрел на Максима, на его жену и искренне радовался их счастью. Они были нежны друг с другом, обходительны, понимали каждый другого по одному движению губ, прочитывали просьбу по одному взгляду. Жаль, что у людей, живущих в браке, редко такое бывает.
Спать я уложил их всех в соседней комнате. Благо у меня дома нашлись две сбитые из досок кровати. Завтра помогу им с жильём.
Глава 25. Симеон Штерн.
23 сентября 2134 года. 11 часов 56 минут по местному времени.
Иркутская область, Казацкое поселение Карымск.
***
Я, сидя за столом, просматривал заметки с текущими делами, когда ожила рация:
- Атаман, на дороге нами задержан водитель, - произнёс Штык. - Он транзитный. Отпустить его? Приём.
- Куда он едет? - спросил я.
- Он ищет какого-то Штерна...
- Кого он ищет!? - я даже подскочил он неожиданности.
- Штерна! - повторил Штык.
- Валера, немедленно задержите его! Не разрешай ему уехать! - прокричал я в рацию. - Сейчас же передай рацию Николаю.
Я обратился к Есаулу:
- Николай, кто этот человек, который ищет Штерна? Может быть это тот, кто мне нужен и он знает побольше других. Привези его сюда! Но проверь сначала, не андроид ли он. Я уже достаточно наслушался про дела этих разведчиков и камикадзе...
Едва взглянув на незнакомого мне молодого человека, которого доставил ко мне есаул Кривошеев, я сразу понял, что вижу перед собой еврея. И он тоже сразу понял, кто перед ним и его бесстрастное лицо сразу заиграло красками жизни.
- Шалом! - поздоровался он.
- Шалом! - ответил я.
- Это человек! - доложил вошедший следом Ледовый и присел на лавку. – Не андроид.
Я кивнул и показал молодому человеку место слева от присевшего напротив меня Кривошеева. Когда он сел, я назвался и спросил его:
- Кто ты, откуда? Рассказывай.
- Меня зовут Симеон Штерн, - представился он.
- Самуил Александрович Штерн, олигарх, не твой случайно родственник? - быстро спросил я.
Но эффекта разорвавшейся бомбы не вышло.
- Да, это мой родной дядя. И я его разыскиваю, - спокойно ответил Симеон. - Я езжу по России и пытаюсь найти его местоположение. Но пока безрезультатно. Вам что-нибудь известно о нём, Михаил Аркадьевич?
- Очень немного. К сожалению, сказать, где он сейчас я не могу. Не знаю.
- Но может быть, у вас есть какие-то предположения, относительно его планов?
- Кое-что мне, действительно, известно, - подтвердил я. - Только сначала вы расскажете нам о том, что знаете вы? Кроме всего прочего, мой вопрос повис в воздухе.
- Хорошо, - не раздумывая, согласился Симеон.
От него я узнал о последних днях Москвы перед ядерной бомбардировкой, о правительственном бункере, о подземном путешествии Симеона от Кремля до Солнечногорска. Он описал мне, как силами Российской армии был уничтожен выход из туннеля, об убийстве второго заместителя Министра обороны, о том, как гусеничная и колёсная техника начала взрываться после отъезда группы офицеров. Он рассказывал обо всём им увиденным спокойным, ровным голосом.
- О моём дяде что-то интересное знал президент, - закончил рассказ Самуил. - Но теперь, к сожалению, он уже ничего нам не расскажет.
- И что всё это, Симеон, по-твоему, может означать? - спросил я.
- Только одно. В России действует неизвестная мне группа оппозиции, и она физически уничтожает всех оставшийся в живых людей из аппарата президента.
- Здесь я с тобой соглашусь, Симеон, - ответил я. И в свою очередь рассказал, что андроиды в Катыне предлагали мне возглавить мятежную бригаду для уничтожения в Солнечногорске уцелевших представителей класса "А". Симеон выслушал меня с интересом. Он задумчиво смотрел на свои кисти рук, наконец, сказал: