– Я скажу то, что требует моя душа, – медленно произнёс Дорн. – Если мои слова покажутся вам резкими, то не сочтите их оскорблением. У меня не осталось времени ни на что другое – настала пора неприкрытой правды. – Он посмотрел на Вальдора окружёнными тенями от недосыпания глазами. – И правда такова. Ваши силы истощились за время войны. У вас меньше тысячи воинов в строю и половина из них под ножами апотекариев. Мой отец молчит и не может направлять вас. Магистериум – пустое слово. Я не сомневаюсь, что вы будете сражаться, когда придёт время, и пожнёте столько же, сколько и всегда, но теперь ваше место рядом с Троном, а не на стенах.
Самон слушал, не в силах сдержать бурливший внутри позор, пока примарх излагал своё мнение. Сила слов заключалась не в том, как их произносили, а в них звучала скорее горечь, чем презрение, а в том, что их вообще произносили.
– У вас огромные заслуги, капитан-генерал, – сказал Дорн, стараясь контролировать жёсткость в голосе. – Но эта война больше не ваша. Она будет закончена легионами. Если вы хотите остаться её частью, вам придётся найти способ приспособиться.
Наступил апокалипсис, опустошавший остатки разрушенного города и превращавший его в летающие шквалы пыли и обломков. С разрушением падшего примарха великая пирамида пошла трещинами, испуская яркий свет, а затем взорвалась в кружащуюся колонну обжигающей глаза плазмы, пронзившей небеса.
Воинов подбросило в воздух, швыряя в ободранные бурей стены уцелевших зданий. Мчавшиеся по эстакадам танки переворачивались, и даже далёким силуэтам титанов пришлось склониться перед налетевшим ураганом.
Самон крепко держался за балюстраду башни, чувствуя мощные порывы необычного шторма. Клинок часового вырвало из руки и унесло в вихре. Далеко внизу на огромной площади Волчий Король шагал сквозь шум, и рычал от гнева и разочарования. Его доспехи, опалённые колдовством великого врага, стали чёрными, как смола, а лезвия могучего меча сверкали в бессильной ярости.
Вальдор стоял высоко, равнодушно смотря на надвигавшуюся бурю. Плащ развевался и обвивался вокруг него, как живое существо, хотя сам капитан-генерал оставался неподвижным, нетронутым, всё ещё великолепным, несмотря на кровопролитие и неприкрытый ужас гибели легиона.
Самон изо всех сил пытался устоять на ногах. Он чувствовал, как под ботинками дрожали камни башни. Трещины протянулись по каменной кладке, выбивая раствор из швов.
– Повелитель, – убеждал он, изо всех сил стараясь не упасть. – Нам нужно уходить.
Вальдор не ответил, сжимая копьё руками в перчатках. Внизу к приливной волне шума присоединились мистические крики. Меньшие пирамиды разрушались, мерцая разноцветной молнией и скользя в забвение.
– Повелитель, – снова попробовал Самон.
– Он выпустил то, чего не понимает, – медленно и взвешенно произнёс Вальдор, наблюдая за Руссом вдали. – Точно так же, как и Магнус до него. Что происходит с ними со всеми? Откуда у них взялась эта чудовищная гордыня?
Ещё больше плит потрескалось, и Самон услышал вздыхающий скрип ломающегося камня. Не осталось никаких признаков примарха Тысячи Сынов, только бесконечный рёв его убийцы. Самон, покачиваясь, направился по шатавшимся плитам к Вальдору, и осмелился вытянуть руку, чтобы оттащить его от края.
Но, в конце концов, капитан-генерал отвернулся. Пока обломки гибнувшего мира разлетались в яростных вихрях, он, наконец, снял шлем. Послышалось шипение, и Вальдор впервые вдохнул нефильтрованный воздух обречённого Просперо.
Капитан-генерал был в ярости. Никогда прежде Самон не видел столь чистого гнева на обычно неумолимом лице.
– Они – архитекторы этого, – сказал Вальдор, обращаясь к буре. – Все они.
Он повернулся и посмотрел на своего трэлла:
– Это можно было предотвратить, – мрачно произнёс он. – И всё же когда час настал, мы просто наблюдали за их рождением.
Башня оставалась тёмной. Обещанная Механикум помощь так и не поступила. Кузни звенели каждый день и каждую ночь, и всё равно не хватало клинков для тех немногих, кто мог ими владеть. Многие умерли на медицинских столах, потому что даже их генетически закалённые тела не могли сопротивляться незаживающим язвам, которые нанесли мечи демонов.
В последующие дни после встречи Вальдора и Дорна внимание Самона поглотила тысяча задач. Те, кто всё же выжил, нуждались в уходе. Те, кто мог сражаться, нуждались в перевооружении. В прошлом башня легко получала всё, что требовала. Теперь настали трудные времена, и голос легио стал тише. Снаружи ходили слухи, что вернулись новые легионы, успев на Терру до наступления Гора, и умы обратились к этой надежде. В такой обстановке кустодии отошли в тень, став невидимыми для всех, кроме, возможно, Малкадора, который задыхался под собственным бременем.