За дверцей, едва достававшей ему до груди, звякнул засов, и в проёме показалось пергаментное старушечье лицо.
– Выходи, это я! – продолжал ораторствовать магистр.
– Ну так и не реви, коли ты, – прищурилась старуха. – Слепну я, а не глохну.
– А чего в камору свою залезла?
– Так не узнала тебя в окно. Лошадина твоя – так и молотила копытами землю, так и молотила. Как бесы толкут в ступе грешные души!
– Не поминай в суе. И вылазь уже к столу, я привёз тебе наливки и конскую колбасу!
Магистр достал подарки из котомки. Поставил на стол глиняную бутыль и сухую плоскую колбасу из долины Биран, которую когда-то любила Заряна. Тогда она была юна и пригожа.
– Ох, не к добру ты ко мне пожаловал, – шипела старуха, протискиваясь в низкую дверь. – А придут ко мне от префекта – что я скажу?
Когда она выбралась из тени хоть на какой-то свет, что сочился из крохотного оконца, затянутого бычьим пузырём, выяснилось, что годы хуже всего обошлись с её лицом. Сухое же тело было ещё крепким, хоть и невеликим от природы. Таков уж дар ведьмы – первой гибнет её красота, потом сила, и даже мёртвую её оболочку магия не может иногда покинуть без посторонней помощи.
– А так и скажешь: любила, мол. И он когда-то меня любил, – пробормотал магистр, вглядываясь в ту, которою не видел уже 30 лет. Не узнавая, и всё-таки отмечая отблеск былой силы и прелести. Даже старческое пёстрое платье как-то особенно шло к ней, делая похожей на лёгкую птицу.
Заряна заметила и взгляд, и картины воспоминаний, отразившиеся в зрачках. Пробормотала без зла:
– Мало ли было тех, кого ты любил так, как меня?
– Много или мало, а префекту подтвердят. Да и стара ты. Глядишь – поверит. Другими же, кого я знаю здесь, рисковать не могу. А у Магистериума хватает проблем и без фокусов здешнего префекта
Магистр выудил из-под стола табурет, усадил старуху, а себе принёс тяжелый стул, стоявший у очага.
– Ты мне вот что скажи, – он достал из-за пазухи письмо Ахарора и развернул его, вглядываясь в рунную вязь. – Деребиус Марк, как утверждают в здешней переписной службе, выехал из города ещё по весне и направился в Данков Гребень, где его никто так и не увидел. Испокронус Безумный умер, якобы, в середине лета. Могила его на кладбище имеется, но опрошенные сторонними шпионами соседи указали, что на похоронах никто не присутствовал, а закопала мага городская стража. Также Стериус Сагус, маг первой степени, пребывавший в Ангистерне проездом, в Клаум Мирум не прибыл. Я не могу пока обратиться с этим списком к Совету Магистериума, у меня нет доказательств, только домыслы. Но совпадения беспокоят. Как и то, что я видел вчера ночью в городе.
– Ты видел «её»? – старуха вскинула белесоватые глаза на магистра. – И какова она?
– А как ты полагаешь сама?
– По следам на телах двух женщин, что погибли вчера и позавчера, я предположила бы, что у нас объявилась гарпия. Она крылата. И когти её достаточно велики, чтобы оставлять глубокие борозды на боках жертв.
– Ты забыла, что гарпия нападает только на дев порочных. Но под стенами судачат, что второго дня в лесу была растерзана крестьянка из замужних, а в городе говорят про девочку десяти лет. Откуда там порок?
– Куда же ты гнёшь? – хмыкнула старуха. – Дракон слишком велик, он воняет и теряет везде чешую, о нём давно болтали бы на каждом углу. Но тварь явно крылата. Остаётся… Неужто фурия?
Магистр кивнул.
– Это – страшное обвинение, – покачала седой головой старуха. – Фурия не заведётся сама по себе. Она – создание нижнего Ада. Чтобы впустить её, нужен посредник и усилия нескольких магов. Ты думаешь, что пропавшие трое?..
– Я видел ночью крылатую тварь с головой кошки и длинным клювом, растущим прямо из груди. Кто это, если не фурия? Она даже гналась за мной, да города не узнала ещё, чтобы поймать. Я же ещё с наших с тобою времён помню здесь многие закоулки. А об исчезновении магов средней руки мне написал уважаемый человек, посетить которого для расспросов открыто я не могу, пока мои подозрения не подтвердились. Если письмо – обман, я спугну его, если крик о помощи…
Магистр поморщился болезненно, видно от бессонной ночи у него болела голова.
– Мне не понравился здешний префект, Заряна, – тихо продолжил он. – А ещё одной ночи у меня, наверное, не будет, меня и без того пытаются отравить.
Фабиус вздохнул, потянул было руку ко лбу, стереть боль и усталость, но сдержался и погасил так и не родившийся жест.
Старуха хмыкнула, покачала головой.
– Всё так же сдержан и недоверчив…– пробормотала она. – И милуешь, и судишь опять не по чину. Нет бы – пойти тебе к магистру нашему, хоть и дурак он. А окажется предателем – так и поделом ему. Тебе он не ровня, справишься, поди. А лучше бы тебе просто отписать с вороном Грабусу, и с плеч долой чужую беду! Ты ж не за этим сюда приехал?
– Не за этим.
Фабиус вздохнул, тоскливо нашёл глазами окно. Не любил он мирские дела и суету, но если уж сталкивался с бедой, не в раз умел и объехать.
Заряна хмыкнула. Повертела в руках колбасу. Открыла бутыль и шумно понюхала наливку. Глянула на мага мягче, словно бы сжалившись:
– Думаешь, фурию маги вызвали из нижнего мира по его трусости да по приказу префекта? А письмо он тебе для отвода глаз прислал?
– И вряд ли маги сделали это добровольно, – кивнул магистр. – Боюсь, сидят они сейчас в тесном и вонючем подвале. И руки у них связны совсем не безобидными путами. Я летал ночью над городом, слушал. Много всякого уловил я своим колдовским чутьём. На улицах болтают, что высокородных пленников видели в местах заточения черни, в Гейриковых ямах. Но это всего лишь людская молва, она может и лгать. А чтобы загнать префекта в угол, мне нужны доказательства. И мне не к кому сейчас обратиться, кроме тебя.
– И чем же я могу помочь тебе в твоих поисках? Я стара и едва могу вскипятить теперь волошбой чашку чая. Фурии я не боюсь, даже адская тварь не сунется туда, где круглый год одни гнилые рыбьи потроха. Тут и адская чуйка не сдюжит. А вот если префект отберёт мои немудреные пожитки, прознав про помощь тебе, я и вовсе закончу жизнь в канаве.
– Я найду на него управу, – твёрдо сказал Фабиус. – А уж в беде тебя – тем более не оставлю. Отберёт хижину – получишь добротный дом. Ты знаешь, что слово моё всегда было твёрдо. Твоя помощь – наименьший риск для здешнего магического сообщества. А если моя игра не удастся, префект вряд ли сильно озаботится твоею судьбой. Имя твоё исключено из городских претревальных списков, я видел. Ты не промышляешь официальной практикой. И отнять у тебя особенно нечего. Но ты прожила в Ангистерне всю жизнь. И видела когда-то этот город до самых корней. А мне нужно всего лишь отыскать место, где префект держит магов. Тут нужен даже не колдун, а опытный соглядатай. Если не сама – так укажи мне кого?
Старуха покачала головой.
– Префект изменился в последний лунный месяц. Стал кусаться, как бешеная лиса. Руки рвёт тем, кто был с ним близок, такой идёт шепоток. Боюсь я. Да и в Гейриковых ямах долго не живут. Может статься, что там и закопали уже твоих магов.
– Фурия – потусторонняя тварь, префект не смог бы сам управляться с нею. Кто-то из магов жив и помогает ему.
– А почему бы тебе не обратиться в Совет Магистериума? Стража быстренько…
– …заковала бы самого уважаемого человека в городе в кандалы? – рассмеялся маг. – Только согласно вот этому списку имён, – он потряс свитком, – и крылатой тени, которую я видел?
Магистр усмехнулся, встал, прошёлся по маленькой комнате до очага.
– Законы Магистериума суровы. Даже меня ничто не защитит от праведного огня, если не смогу доказать своих слов. Помоги же мне действовать наверняка? Твой дар был велик, неужто ничего не осталось?
Старуха посмотрела в лицо магу, который когда-то выглядел гораздо старше её, двадцатилетней девчонки, но таким и остался, и вздохнула.
– Дом – это, конечно, неплохо на старости лет. И я помню, Фабиус, что ты всегда старался быть честен со мной. Но я стала слишком слаба, чтобы помогать. Раз уж пришёл – посиди со мной пару часов, сопроводи меня в харчевню. Я люблю теперь мягкую кровяную колбасу и тёмное пиво, наливка – слишком крепка для меня. А я – укажу тебе молодого расторопного помощника. Парнишка учтив, быстр на ногу, чист помыслами и тоже видит этот город до самых корней.