Демон хмыкнул, и Алисса сжалась в комок. Только руки её продолжали крутить в ступке пестик.
– У нас женщины не носят одежды, – продолжал инкуб, бесцеремонно разглядывая Алиссу. – Я бы посмотрел, какова ты без этих тряпок.
Женщина уловила в его голосе странные, мурлыкающие нотки. Она чуть отползла от очага и упёрлась задом в стену.
– Не бойся, – усмехнулся инкуб. – Или бойся. Так забавнее. Готово твоё вино?
Он легко взял горячую кружку прямо с углей, поднёс к лицу, принюхался.
– Слишком слабые травы, но тебе виднее, посмотрим. Я раньше не имел дело с людьми даже в плане гастрономии.
Он вернул варево на огонь и приказал:
– Бери же всё, что тебе необходимо, и ступай за мной!
Тяжёлый длинный деревянный стол был повержен! Он лежал, задрав к потолку толстые дубовые ножки. Видимо, кульбит стол выписал славный, потому что посуда разлетелась с него по всей обеденной зале. Немногая фарфоровая украсила осколками пол, серебряная не пострадала, лишь таращилась пустыми округлостями тарелок. Бокалы же раскатились, оставив винные лужи.
С одной стороны опрокинутого дубового гиганта стоял магистр Фабиус. Жилы на его лице вздулись от напряжения, губы посинели. На другом конце шипела, словно гадюка, Алекто. Её личина исказилась так мерзко, что это не понравилась даже демону.
– Ну и что вы не поделили здесь? – сердито спросил он и укоризненно посмотрел на мага. – Я знал, что бабы-дуры, но ты-то мог бы…
Алисса забормотала что-то себе под нос, наверное, какое-нибудь простенькое женское заклинание. А фурия оскорблённо взвизгнула и… бросилась через стол на демона, в прыжке обращаясь из женщины в крылатую тварь.
Вернее… попыталась броситься. Прямо в воздухе её вдруг свернуло в клубок, развернуло, выгнуло дугой….
Визг Алекто оповестил присутствующих о том, что гимнастика не безболезненна для неё. Инкуб сжалился и отшвырнул демоницу в угол. И наклонился, поднять кубок.
Фурия, недолго думая, сиганула на стол и кинулась оттуда на магистра, справедливо подозревая, что, раз инкуба ей не достать, надо уничтожить сначала более слабого противника.
Правда, прыгнула помятая тварь совсем не так быстро, как ей хотелось бы. Неожиданное и коварное нападение демона, (который всё-таки был соплеменником ей, а не человеку), вытряхнуло из неё большую часть сил. И демонице пришлось прямо на лету терять такой удобный крылатый облик, и морфировать в женщину. Ведь не становиться же тенью, в самом деле?
Пока Алекто летела через стол, по пути обрастая волосами, грудями и прочими женскими прелестями, Алисса метнулась ей навстречу и выплеснула в лицо Алекто кружку горячего вина.
Казалось бы, что в этом страшного? Но женщина ещё на кухне успела перелить зелье из глиняной посуды в серебряную, и серебро, соединившись с варёным в вине чабрецом, учинило на лице фурии такую оригинальную косметическую процедуру, что кожа полетела клочьями.
Алекто с воем плюхнулась на многострадальный стол, а Алисса, размахивая кружкой завизжала не хуже демоницы:
– Прочь, тварь! Пошла прочь!
Несколько потрясённый сценой успешного нападения воробья на кошку, инкуб вытаращил глаза. А магистр, собравшись силами, дёрнул Алиссу за спину и влепил Алекто хорошенькое заклятье, от чего её земной облик подёрнулся трещинами, затрепетал…
– О, как всё запущено, – весело сказал инкуб. – Такого и в книжках не напишут!
Алекто тоненько взвыла и грудой тряпья рухнула на поваленный стол. Её ткани усиленно морфировали, отыскивая безопасную форму. И, наконец, между ножек стола образовалась довольно крупная худая чёрная кошка. На иной облик сил у демоницы не осталось.
И маг, и инкуб, потрясённые случившимся, уставились на животное. Из рукава синего магистерского камзола, что так и носил демон, вылезла змея с толстой хитроватой мордой и тоже вперилась сонными глазками в Алекто.
– Доволен? – спросил мага инкуб.
Магистр только головой покачал. Он сам не понял, как сумел сотворить такое.
– Чабрец и вино, настоянные в серебре, – подсказал демон. – Ну и куча всего прочего. Страх, ярость… А ярость женщин – сродни таковой же кошачьей. Можно бы сесть сейчас и расписать всё произошедшее на магические фразы. И ты составишь новое заклинание. Вы же глупы и владеете магией, только подпирая её словесными костылями.
Магистр невесело усмехнулся. Не об этом он думал и не этого хотел. Да и до научной ли работы над заклинаниями ему теперь было? Но в глазах демона он заметил неподдельный интерес и кивнул, соглашаясь, что вполне можно было бы проделать такую работу.
И инкуб тоже кивнул и движением ладони в воздухе перевернул стол.
Алекто отпрыгнула с шипением, но недалеко. И опять приблизилась к столу коротенькими шажками. А потом жалобно замяукала.
– Похоже, она сама – никак… – пробормотал Фабиус.
– А ты её пожалей, фурию! – расхохотался демон.
Кошка мявкнула душераздирающе и, не мигая, уставилась на инкуба.
– Послужи-послужи, – сказал он, промокая рукавом слезящиеся от смеха глаза. – Я ещё подумаю, что с тобой сделать.
Красная слеза покатилась по его щеке, как капля ртути, сорвалась вниз… и исчезла в пасти змеи, разве что не замурлыкавшей от удовольствия.
– Это ты тоже превратил кого-то? – спросил Фабиус.
– Это? – инкуб погладил голову змеи пальцем. – Это мелкая адская тварь. Но ума у неё иногда побольше, чем у многих тварей высших. А фурию превратил ты, хотя у тебя даже в теории не хватило бы ни сил, ни умения.
Демон движением кисти расставил вокруг стола стулья:
– Садись. Вина опять нет, но тебе, я вижу, лучше.
– Я принесу, – тихо, но твёрдо сказала Алисса.
Глаза её были глазами человека, очнувшегося от долгого сна.
Алекто зашипела, но ретировалась в угол, когда женщина вынула из кармана передника тряпку и принялась протирать стол.
Демон цокнул языком:
– Похоже, вино таки будет! А ты не промах, маг!
Тень побежала по лицу магистра. Он смотрел на Алиссу, уверенно расставляющую посуду, которую поднимал для неё инкуб, а видел другую. С распущенными волосами и нежной белой кожей. Которую тоже обрёк на смерть. Алисса шла рядом с ним по лезвию, он должен…
– Только попробуй, – предупредил инкуб. – Женщина красива, и она меня развлекает.
Алисса, к удивлению Фабиуса, сделала книксен и, захватив кружки, отправилась вниз.
– Сильная женщина – большая редкость, наслаждайся маг.
– Странные у вас понятия о силе. Я полагал, что фурия, как тварь… Извини, как существо глубинного Ада…
– Ну, да, в теории она – сильнее меня, не будь… гм… такой бабой. Эмоции, маг. Нас, как и вас, обессиливают эмоции. А, может, у нас это и похуже. Ведь достаточно доли секунды, чтобы пробить защиту того, кто не уследил за нервами. Так что – не трясись. Женщину твою я не трону. Хотя бы потому, что кто ещё принесёт нам вина? А я начинаю находить в нём вкус. Садись же! И расскажи мне, наконец. Я устал ждать.
– Что я должен тебе рассказать? – удивился Фабиус.
Глава 17. Пять из пяти
«Добрый поступок может оказаться дурным поступком. Кто спасает волка – убивает ягнят».
Виктор Гюго, «Девяносто третий год»
Мир Серединный под властью Отца людей Сатаны.
Год 1203 от заключения Договора,
Месяц Урожая, день 13-й
Магистр Фабиус закрыл глаза, и перед ним как наяву встала из памяти сцена прощания с сыном.
«…И пятое…» – сказал он тогда и запнулся.
Он хотел дать какое-то живое напутствие, чтобы сын не забывал, что отец помнит о нём, надеется на него. Но подходящих слов, чтобы не были они слишком мягкими, маг так не нашёл и завершил так: «Помни же, что я вернусь не позже конца осени, и хочу увидеть, что ты здоров и выполнил всё, что я тебе наказал!»
А потом Фенрир нетерпеливо ударил копытом. И Фабиус вскричал уже так, чтобы слышали все слуги: «Помни: теперь ты – хозяин замка и всех людей здесь и в долине! Будь же достоин этого!»