И конь взял с места в галоп. И ветер ударил в лицо и вышиб слёзы.
О том ли он хотел говорить тогда?
Демон молчал, наблюдая лицо Фабиуса. А потом ловко перекинул ногу на ногу и, оправив манжет движением изящным и словно бы привычным, сказал едва слышно:
– Он не видел.
– Что? – вскинулся магистр Фабиус.
Он и не собирался отвечать на вопрос демона о том, как и когда прибыл в Ангистерн. Картина прощания встала перед его глазами почти против воли!
– Твой сын, – размеренно и негромко пояснил инкуб. – Он не видел, что ты испытываешь страдание, расставаясь с ним. Более того…
Демон налил вина и бросил кусок буженины кошке.
На столе уже было, чего поесть. Алисса постепенно навела порядок на кухне, собрала слуг, и оттуда поднялся на трясущихся ногах паренёк с блюдом холодного мяса, репы и гороха. Уцелели и запечённые пироги, из тех, что не разбились вовремя кульбитов стола.
Кошка оскорблённо фыркнула и мясо есть не стала.
Маг медленно переводил взгляд с кубка – на глиняную сковороду с пирогом, со стола – на кошку. Он старался не думать о том, как сильно он не желает обсуждать с демоном свои семейные проблемы. И всё же лицо Дамиена, его блестящие, возбужденные глаза, его русые волосы, раздуваемые утренним ветром, он видел сейчас словно бы наяву.
– Он ждал. Ждал, когда ты уедешь, – сказал демон. – Я бы даже сказал, что он мечтал об этом.
Фабиус уткнулся глазами в столешницу, многократно скоблёную трудолюбивыми руками служанок. Ровную и плоскую.
Маг тоже мог читать по лицу, если любовь не застилала его вздор плотной пеленой. И потребовалась смерть сына, чтобы пелена спала с его, ещё таких живых в памяти, черт. Но кто такой этот пришелец из Ада, чтобы маг исповедовался ему?! Да даже бы самому Сатане!..
– А что случилось с матерью Дамиена? – спросил демон.
Магистр вздрогнул, и тени души его сомкнулись.
– Это допрос? – спросил он, поднимая сухие тёмные глаза.
– Это – взаимно полезный интерес, – пояснил демон.
– Не вижу тут никакой взаимности!
Пустой кубок отлетел в сторону, хоть его и не коснулась рука магистра, сорвавшаяся в ударе. Столешница отозвалась глухо и жалобно.
Фабиус резко поднялся, прошёлся вдоль стола, замер. Он не мог выйти вон и нарушить хрупкое равновесие, установившееся в доме. Вот он вспылит и выйдет вон? И что? Рассвет близок. Кто будет днём хоронить трупы и наводить порядок в городе, если этот слабый мир между ним и демоном нарушится?
Демон согласился помочь Фабиусу. Он что-то хочет от него. Значит, им нужно поговорить, каким бы трудным это ни казалось!
Но причём тут его сын и жена? Какое дело до них демону? Он сам выяснит судьбу сына и отомстит, если виновные существуют, а смерть не возьмёт его раньше. Но это – потом. А сейчас нужно подавить бунт и спасти город!
Фабиус прошёлся вокруг стола, успокаиваясь. Подошёл к окну, отогнул штору.
Небо уже посерело слегка, наверное, невидимое солнце лизнуло горизонт. Но город спал, и горожане ещё смотрели последние, самые быстрые сны, перед побудкой.
Магистр вернулся к столу, сел.
Инкуб с интересом следил за ним. При желании он мог бы читать любого из смертных до самого дна, но, похоже, не хотел или боялся до времени сломать свою игрушку. Что им двигало, ведь не праздное же любопытство? Или он искал слабые места, чтобы потом манипулировать магом, подчинять его волю?
Фабиус налил себе вина. Лучшего из тех, что нашлись в погребе. О вине тоже позаботилась Алисса.
Он отхлебнул, вспомнил про хозяина дома префекта мэтра Грэ. Обернулся, где же он?
Пару часов назад префект пустым мешком сидел в собственном кресле. Но потом фурия повалила стол… И где же старик? Труп магистра Ахарора унесли слуги, но…
Фабиус вскочил и бросился к кучке тряпья у противоположного торца стола. Да, это была одежда префекта! Но где он сам?
Демон расплылся в улыбке.
– Ты полагал, что воля его захвачена? – спросил он.
Фабиус кивнул.
– Ты ошибся. Старик был просто несъедобной куклой. А небольшая внутренняя плоть его – развеялась.
– Куклой?..
Страшное предчувствие сжало сердце магистра Фабиуса.
Демон расхохотался.
Фабиус схватился за грудь, нашаривая амулет.
– Не бойся, маг. Никто пока не собирается нападать на нас. Наши враги трусят или их мало, что, в общем-то, одно и то же, – сказал демон, вытирая алую влагу в уголках глаз. Пальцами, рукав бы воспламенился. – Уже напали бы, если бы могли – продолжил он, усадив на руку существо, похожее на змею. И мелкая тварь тут же начала облизывать его ладони. – Но я полагаю, что адская кровь течёт лишь у одного из этой банды. А показавшись мне, он потеряет больше, чем приобретёт. Ведь пока я не знаю, кто он, он не знает – как много я о нём знаю.
– Сатана, отец наш, что же это… – прошептал Фабиус, сжимая на груди камень.
– Обычное дело для чертей или бесов, – фыркнул демон. – Нашли тёплое местечко и жируют, как не лопаются. В Аду, понимаешь ли, не мёд.
Он с видимым удовольствием отхлебнул сладкое вино.
– Знай я раньше, что у вас есть такое вот… – он приподнял бокал. – Я бы давно занялся вашим миром плотнее!
Фабиус смахнул со лба прилипшую прядь волос:
– Что же творится под лунами… – пробормотал он. – Бесы живут в Ангистерне как будто люди. Неужто и фурию они позвали себе в развлечение?
Фабиус искоса глянул на инкуба, но тот сделал вид, что увлёкся вином и не желает продолжать разговор.
Маг пожал плечами, оправил рубаху, примерился к тому, что стояло на столе, выбрал пирог с говядиной, что повалялся уже и под столом, но не особенно пострадал, в силу того, что крышка пирога здорово припеклась к глиняной сковороде и не дала ей растерять начинку.
К магу внезапно вернулись и аппетит, и жажда бытия. Планы его всё ширились. Теперь ему мало было защитить город. Хотелось ещё и разобраться, как далеко зашло паломничество адских тварей на землю. И наказать.
– Так значит, мэтр Грэ был куклой, ведомой его живым двойником, бандитом, по прозвищу Клёпка Барбр? Но неужели сам бандит – это… Это невероятно!.. – бормотал он с набитым ртом.
– Сам бандит и есть мелкий бес или чёрт, сбежавший из Ада и решивший поселиться на земле? – поморщился инкуб. – Это вряд ли. Черти сами по себе – огненной мухи не обидят. Кто-то должен был совратить беднягу. Скажи, ты же узнал вчера что-то странное о префекте?
– Да, я видел отпечаток детской ладошки Селека Грэ в церкви, – кивнул маг.
Эту информацию он совсем и не сбирался скрывать, и был удивлён деликатностью демона. Только что лезом лез к нему в память, выпытывая подробности о жене и сыне, и тут вдруг – …?
– Понимаю твои сомнения,– кивнул инкуб. – Узнай же, что мне непросто разобраться, как ты устроен, где для тебя важное, а где нет. Я готов считать, что мы заключили временное соглашение, и ты сам расскажешь мне о том, что сумел узнать по нашему общему делу? Я пообещал тебе защитить город, так говори же? Или перестань дёргать мысли, и я сам пошарю у тебя в голове!
Маг поморщился, но выдавил, понимая, что демон общается, как умеет:
– Даже по линиям судьбы – это была ладонь иного, чем префект, человека. Я подозревал, что передо мною – переодетый мошенник. Что бандит Барбр как-то засунул своего дружка в префектуру… Но демоническая тварь – это выше моего понимания! Договор с Адом, его же все...
– Все соблюдают, не так ли? – расхохотался инкуб. – Тщательно ли ты соблюдал его сам?
Магистр пожал плечами:
– Долгие годы занятий кое-чему научили меня. Но это – слишком сложно для черни.
– Неужели? – расхохотался инкуб. – Да нет ничего проще, чем предложить своё тело любопытному бесу из первого адского круга!
– Но, душа будет пожрана!
– А зачем она нужна? Часто ли вы используете эту душу? Вам нужны крепость тела, защита и достаток, как и всем прочим. И вот признай, – инкуб вытер слезящиеся глаза. – В Аду это – самый мелкий и слабый бес, а здесь, у вас – он велик и многосилен. Впрочем, мэтр Грэ нашёл для себя уж больно никчемного.