– А мёртвые? – спросил магистр.
– Вон там, за конюшней, – Хел сощурился, всматриваясь сквозь деревянные дворовые постройки. – Целою кучей лежат.
– Значит, нас ждали. И ждали – сегодня, – подытожил маг.
– Забор высокий, и ворота крепкие, – Саймон тоже разглядывал трактир. – Может, займём оборону внутри?
Маг покачал головой. Он перебирал амулеты в седельной сумке, повторял про себя формулы заклятий, пользоваться которыми приходилось редко. Фенрир ощутив его напряжение, нервно переступал и фыркал.
– Да! Мы остановимся здесь! – сказал магистр громко, словно бы обращаясь к лесу. И кивнул Саймону на кобылу.
Тот не торопясь проверил подпругу и вдруг резво вскочил в седло.
Магистр тронул коленями жеребца, и тот ударил с места в галоп.
Нет ничего лучше для скачек, чем дорога в сосновом бору сухой осенью. Скрываться не было смысла, и Саймон с гиканьем понёсся следом, а Хел – просто пропал, растворившись в холодном тумане раннего утра. Он решил, что вернее будет переместиться привычным демону способом.
Как только кони преодолели некую неведомую черту, земля под их копытами вспухла и метнулась вверх пылью, словно скакали они по полю высохших грибов-дождевиков. Тут же раздались хлопки, кое-где взметнулся вверх и огонь. Но Фенрир был привычен к колдовским передрягам, а кобылицу Саймон направлял прямо за ним, ориентируясь на чёрный круп, хорошо видный даже в поднявшейся кутерьме из пыли, дыма и колдовского огня.
Но вот кони миновали некую «следовую полосу» и «разрывы» прекратились. Но светлее не стало. Пропала лишь пыль, но небо потемнело уже, тучи сгущались на нём.
– Держись меня! – крикнул маг.
Саймон старался держаться. Однако первая тварь выскочила из-под копыт именно его кобылы.
Тварь была чёрной, летучей, но не крупнее лошади. Какого-то особенного облика у неё не было – она то расползалась в пространстве на манер ковра с зубами вместо бахромы, то собиралась в комок, и тогда зубы торчали на ней в неописуемом беспорядке. По контуру тела твари ещё пылал адский флюид, значит, явилась она прямо из Верхнего Ада.
Маг обернулся, что-то крикнул на полном скаку, и молния поразила бесформенное существо, гнавшееся Саймоном.
Кобыла лекаря не выдержала новых потрясений и понесла, свернув с тракта в самую чащу. Фабиус вынужден был направить Фенрира за ней, перегнать, заморочить, накинуть магический аркан, утянуть на протоптанную лосями тропу, а потом и на старую вырубку.
Маг бывал в этом лесу. Память услужливо подсказывала обходные пути, чтобы не попасть в бурелом или заросли папоротника над валежником, где легко можно переломать лошадям ноги.
Чем дальше в лес, тем больше становилось вокруг беглецов чернильных адских тварей. Бесформенные создания вылуплялись, порой, с чпоканьем прямо из-под копыт, и магистр едва успевал метать молнии в самых наглых.
К счастью, твари тоже оказывались сильно дезориентированными неожиданным перемещением на землю. Они вцеплялись ненасытными пастями во всё вокруг, не гонясь ни за кем конкретно.
Не хватало их маленького умишка? Или умения вызвавшего их мага, беса, чёрта? Какая уже была разница?
Многие чёрные зубастые комки или полотнища впивались в сосны и начинали исступлённо грызть дерево. Одна погналась за поднятой с лёжки косулей. В высоте две или три гоняли между стволов обезумевшего от страха дятла.
Шум, треск, крики перепуганного лекаря… И вдруг всё стихло.
Полоса бора кончилась, впереди показался неожиданно алый просвет в ветвях. Маг ещё не понял, почему алый, когда Фенрир, совершив головокружительный прыжок через оставленное лесорубами кострище, вынес его из леса. И маг узрел, что впереди – сплошная стена колдовского огня!
Фенрир встал как вкопанный, и Фабиус едва не вылетел из седла.
– Стой! Саймон, стой! – закричал он.
Но измученная кобыла уже выскочила из зарослей и сама застыла, растопырив ноги и выпучив глаза. Следом за ней из леса вылетела чернильная тварь и, наконец, настигла животное, обрушившись на его круп и впившись всем, что имелось.
Лошадь закричала как человек, Саймон кубарем скатился с неё и, сначала на четвереньках, потом прыжками понёсся к магистру.
Из леса вылетела ещё одна тварь но, вместо того, чтобы довершить дело первой, обрушилась на неё же. Перемазанная кровью кобыла, с разодранным крупом вырвалась и, крича, понеслась прямо в огненную стену, не видя уже ничего от ужаса и не в силах остановиться!
Огонь поглотил её!
Из леса раздался зловещий хохот и полдюжины разодетых в человеческие одежды бесов вывалились из кустов, махая магистру: «Иди, мол, сюда! Пора тебя, глупый человек, поучить уму-разуму!»
Магистр шёпотом разговаривал с Фенриром, успокаивая и завораживая его, чтобы конь не боялся огня, что ввергал в ужас даже самого мага. Он медленно потянул повод, понуждая Фенрира развернуться к преследователям. Заворожённый конь уже не видел двух чёрных бесформенных тварей, остервенело терзавших друг друга, не ощущал горячего ветра от огненной стены, только странных запах ещё беспокоил его. Твари, вывалившиеся в мир людей прямиком из Ада, пахли его испарениями.
Раздувая ноздри, Фенрир всхрапнул и, понуждаемый магом, двинулся прямо на бесов.
Маг крепко взялся левой рукою за амулет на шее и вытянул вперёд правую. Он готовился произнести сложное заклятие, воссоединяющее живое со своим источником. По логике магистра, это должно было низвергнуть бесов обратно в Ад.
– Bene placito! – провозгласил он.
И Земля действительно разверзлась перед ним… Но бесы не провалились. Напротив, из мерцающей огненной дыры полезли новые твари. Тяжёлые и шипастые, как на границах Гариена. Словно огромные камни на толстенных ногах поползли они неспешно прямо на магистра. Вместе с тварями из пролома повалили дым и испарения. Ещё сильнее запахло серой.
За спиной вскрикнул Саймон, не сумевший сдержать ужаса. Фенрир затряс головой, маг закашлялся, задыхаясь.
Адские звери надвигались с урчанием и хрустом. Их нелепые зубы торчали из пастей, как попало. На землю капала дымящаяся слюна. Сухая трава вспыхивала.
Фенрир попятился и маг спиной ощутил жар колдовского огня. Того, что тем более не даст живому пощады.
Отступать было некуда.
– Finis! – крикнул он.
Лапа ближайшего чудовища пошла трещинами, обваливаясь на ходу. Но это совершенно не помещало ему выпустить из брюха ровно такую же лапу.
Тварь оскалилась. Из алой пасти с клыками, способными раскалывать булыжники, в лицо магистру дохнуло смрадом. Сердце его молоточками застучало в висках. Он сжал магистерский камень и приготовился продать свою жизнь подороже, утащив вместе собой в Преисподнюю как можно больше нечисти.
И тут Фабиус вдруг кожей ощутил – что-то изменилось. Нет, бесы не исчезли, и жар не стал меньше, но словно бы ослабла натянутая струна. Бесы тоже почувствовали это: их лица исказились страхом.
Потом Фабиус услышал за спиной щелчок, вроде щёлканья пастушьего кнута. И жар ослаб, а возник… раздражённый голос… Борна?
– До библиотеки сходить нельзя!
Фабиус вздрогнул. Похоже, за спиной у него и в самом деле объявился инкуб.
– А ну, прочь! – рявкнул он на тварей.
Переднее чудовище распахнуло рот, словно им оно и слышало, подалось назад и осело на хвост.
– Порочь пошла, скотина!
Борн вышел из-за спины магистра. Он был в шикарном кожаном колете и таких же кожаных штанах. Вместо рубашки из-под колета торчала кольчуга самого тонкого плетения. Похоже, Борну надоело губить людскую одежду.
Шагнув к передней твари, инкуб небрежно хлопнул её по морде, пробормотав себе под нос что-то вроде: «Домой пошла».
Тварь неуклюже попятилась, наступила на нерасторопную соседку сзади. Та с визгом ретировалась к пролому, смешно подбирая толстые ноги.
Другие адские страшные звери стали похожи теперь суетою на дворовых собак, не сразу узнавших хозяина. Одни униженно ластились к Борну, другие спешили сбежать и рухнуть обратно в бездну.