Крещёные внимали Борну с восхищением, не смея даже шептать во время его разговора с магом. Фабиус же слова демонов не привык принимать за полновесную монету, и во всём искал скрытый или двойной смысл.
– А как же церкви? – спросил он. – Что они теперь будут делать? Собирать для стихий радость?
– Церкви Сатаны скоро уйдут в небытие. Забудутся людьми. Станут страшными сказками. Ты видел сердцем, как церкви рушились, и я свидетельствую тебе – в каждом из ваших городов церкви лежат сейчас в руинах, и священники ушли из них.
– Значит, мы свободны от Ада после смерти?
– Вы свободны исключительно от воли Ада брать с вас оговорённое. Но не от Ада, как собственного выбора души.
– Как это? Я не понял… – магистр почесал бороду. – Мне подумалось, ты сказал, что наши души больше не пойдут в Ад!
– Если такова будет их воля. Учти, что многие души алкают Ада уже своею тяжестью. И душа не спросит тебя словами. Пресыщенная, она камнем рухнет в подходящий адский котёл.
– А если она захочет иного пути, то куда же она пойдёт?
Борн пожал плечами и неопределённо указал вокруг себя, потом ткнул пальцем в небо.
– Мир изменился, маг. Кто знает теперь наверняка? – он задумчиво посмотрел вверх. – Ищите, пробуйте. Главное – у вас появилось право искать собственные пути. Может быть, где-то вы обретёте и желанное бессмертие? Некий эликсир? А может быть, там, в вышине, действительно есть боги, и с ними можно будет заключить договор? – Борн задумчиво обвёл глазами внимающих ему крещёных и неожиданно рассмеялся. – Вот только я не знаю, чем они питаются!
Фабиус покачал головой. Нет, ему больше не нужен был эликсир, длящий сознание с невозможностью жить полною чашей. То, как он жил, отняло у него и жену, и сына. Он растягивал иллюзиями на долгие годы лишь то, что суждено ему было на обычный век. Потому и была его жизнь так суха и пресна. Лишь движения звёзд до сих пор удерживало его ум от сумасшествия и разрежённости. Нет, теперь он будет жить здесь, быстро, наслаждаясь и страдая!
– Нет! – сказал магистр Фабиус громко. – Нам не нужна такая вечная жизнь, за которую потребуют плату. Мы будем искать свои пути.
Крещёные возроптали.
– А как же мы без бога? – зачастил бельмастый. – Во что мы будем верить теперь, а?
– Верьте в то, что его нет, – предложил Борн.
– А сможем ли мы? Ведь это – очень тяжёлая вера, – усомнился бельмастый.
– Сможете, – успокоил его демон. – Верьте в свободу выбирать. В то, что каждый имеет право идти куда угодно – при жизни и после смерти.
– А там, в небе, есть благостные места? Где не будет боли, страдания? – спросил бельмастый.
– Наверное, – пожал плечами Борн.
– Тогда мы будем верить в то, что лучшая жизнь ждёт нас после смерти! Там, в небе! – загудели крещёные.
Борн посмотрел на них, как на идиотов, но люди уже были счастливы.
Крещёные успокоились, глаза их наполнились радостью, они оставили Борна и стоящих с ним, ушли в свой лагерь.
Фабиус хмыкнул.
– Осталось узнать, заразна ли эта новая ересь?
– Я тебя уверяю, ещё как заразна! – нахмурился демон.
Магистр Грабус откашлялся.
– Именем Сатаны!.. – начал он и осёкся. А потом продолжил, и голос подвёл его, задрожав. – Что же теперь будет в нашем мире без магии? Что будем хранить мы?
– Власть и знания, – сказал Фабиус. – Мне и раньше этого хватало.
– Не расслабляйтесь, маги, – сощурился демон. – Церкви Сатаны рухнули. В городах ваших могут поселиться теперь страх и безвластие, ведь люди будут напуганы, а у властей больше нет магии, чтобы быстро призвать их к порядку.
– А как же мы сможем теперь… э-э?.. – пробормотал магистр Грабус Извирский.
– Ручками, ножками и мозгами. Так, как было у вас до Договора с Адом. Разве что добрый совет могу дать: поспешите в столицу! Смутное время первым наступит в самых крупных городах. Там есть, что делить.
– Дашь ли ты нам повозку, почтенный Фабиус? – жалобно попросил обычно важный магистр Икарбарус.
Фабиус кивнул. В этом он магам отказать не мог, хотя повозки было, конечно, жалко.
– А займёшь ли ты своё место среди нас? – робко продолжал белобородый магистр – Поедешь ли с нами?
Фабиус покачал головой.
– А если твари снова полезут из-под земли? – спросил магистр Тогус, сжимая на груди пустой камень.
Фабиус Ренгский замялся. Борн же подсмеивался, глядя на борьбу чувств на лицах людей. Наконец, подсказал.
– Бойтесь теперь больше черни, маги. Черти хитры. Но потяжелевший мир ваш значительно свяжет их силы. Если полезут, то нескоро, – усмехнулся он недобро. – В аду сейчас хватает проблем и без мира людей.
– Но как же ты? Ведь ты не испытываешь недостатка в магических силах, инкуб? – мрачно промолвил Тогус.
Он всё ещё сомневался в необратимости произошедшего, хотя и видел то, что довелось всего пятерым из рода людей.
– Я – изгой, – пожал плечами демон. – Я создал этот мир таким, каков я сам: свободным и чужим своему прошлому. Создал, заключив договор между стихиями и мною. Я – в его праве, он – в моём. Наверное, я тоже что-то приобрёл от этого договора. По крайней мере, я чую, что он даёт мне силы быть. Я же даю ему магию.
– Значит мы теперь – твои дети? – испугался Грабус. – Что же ты будешь делать с нами?
Борн задумался. У него был слишком маленький опыт взаимоотношений с детьми.
– Я попробую любить вас, – сказал он. – А уж там – как получится.
В маленькой бане из-за клубов пара не было видно вообще ничего, но Борн всё просил:
– Ты бы ещё парку поддал, маг?
– Да ты уже прожарил меня насквозь, адское создание! – хохотал Фабиус, но плескал травяной отвар на каменку.
Клубы рвались вверх, Борн дышал с шумом, с наслаждением хлебая пряный запах.
– Эх, ещё бы немного серы… – пробормотал он наконец и блаженно вздохнул. – А что если я усядусь прямо на камни, а ты польёшь меня сверху?
– Да я ж тебя не разгляжу! – маг зафыркал, охаживая себя по бокам веником.– Вот лучше я и тебя дубовым!
– Не надо меня дубовым! Давай тот, смолистый! Из пихты! А где водка?
– В предбаннике, во льду.
– Во льду?
– Водка должна быть ледяная! Учить тебя ещё и учить! А ну, подставляй спину!
Фабиус размахнулся веником и, кажется, попал.
– Ну как тебе, а? – спросил он для верности.
– В нижнем Аду любят погорячее, но для верхнего – сгодится!
– То-то же! Не знал, про такой Ад на земле, да, инкуб?
***
Старый Пакрополюс сразу понял, что Ад изменился бесповоротно: запах пропал. Прекрасный пряный запах кипящих в котлах душ! Он и без того слабел день ото дня, а тут и вовсе иссяк.
Пакрополюс вылез из лавы и поёжился: стало холоднее, зябче. Он понял, что опять проспал важное.
По ощущениям выходило, что Верхний Ад никак не может больше существовать без Правителя. Кончились его стихийные силы, остыли котлы, и надо срочно сажать кого-то на трон. Того, кто согреет собою холодное железо и даст волю огню.
Шипя от боли в костях и почёсываясь исподтишка, старый демон начал озираться, расширяя сознание. Но выяснить ему ничего не удалось – недоумение вокруг царило воистину адское.
Так было, пока в коридорах, что все как один вели к тронному залу, не появилась Тиллит.
Она, не глядя ни на кого, двигалась вперёд. Туда, где прошла не самая плохая часть её жизни – в огромный зал, плитки мозаики которого были сделаны из золота и урана.
Там возвышался огромный железный трон с камином под ним, там раньше проходили балы и советы, а сейчас царило унылое запустение, и сталактиты уже опустили с потолка свои длинные зубы, пытаясь дотянуться до сталагмитов.
Все, даже самые безмозглые свиномордые черти, видели – демоница знает, что случилось. И разномастное население Верхнего Ада потихоньку потекло к тронному залу.
Тиллит же вошла, и Адская Книга тут же возникла перед нею и всеми, кто поспешил следом. Книга раскрылась, листы её пришли в движение. А потом буквы на одной из страниц вспыхнули и изменились!