Даже не пытаясь догадаться, что вдруг понадобилось от него начальству, Иштван промаршировал к кабинету директора. Приемная перед ним была пуста, поскольку секретарь сидел с шестым классом, и доложить о прибытии Иштвана оказалось некому. Он сам стукнул в директорскую дверь и приоткрыл ее.
В кабинете начальства спиной к окну стояли двое полицейских. Надо же, удивился Иштван, Мия уже успела заявить о неправильном ночном псе.
— Добрый день, вы по поводу собаки? — уточнил он, входя в кабинет.
— И собаки тоже, — подтвердил один полицейский и шагнул вперед, протягивая руку: — Здравствуйте, господин Йонаш.
Иштван машинально проделал встречное движение, и тут же рука его оказалась вывернута за спину профессиональным захватом, а сам он согнут и прижат к директорскому столу. Клацнув наручниками, один полицейский стянул ему запястья, а второй пояснил действия напарника:
— Иштван Йонаш, вы арестованы по обвинению в организации беспорядков в Бьоре.
“Все-таки не люблю перипетии!” — подумал Иштван.
Глава 7. Допросы и вопросы
Пытайте и допрашивайте снова,
Как верный рыцарь не предам belle dame.
Да хоть распните, не скажу ни слова!
Поскольку ни черта не знаю сам…
Й.
Предоставив Иштвану очередную возможность убедиться, что слова, не подкрепленные чем-то увесистым, не оказывают обычно желаемого воздействия, полицейские не соизволили обратить ни малейшего внимания на его взывания к справедливости, здравому смыслу и господину директору, молчаливо и испуганно жмущемуся в углу своего кабинета. Оторвав тщетно упирающегося и извивающегося Иштвана от стола, а потом и от пола, они вдвоем проволокли его из кабинета через приемную и дальше по коридору к лестнице.
По поведению директора Иштван сделал уже вывод, что так или иначе сегодняшнее утро — последнее в его карьере учителя бьорской гимназии, но покинуть ее все же предпочитал, сохранив хоть видимость достоинства.
— Да поставьте вы меня! — перестав трепыхаться, предложил он. — Сам пойду, обещаю. Не будем детей пугать.
Полицейские переглянулись, отпускать арестованного им явно не хотелось, но и тащить его подобным образом по лестнице было неудобно. Поэтому они все же опустили Иштвана на ноги, и один из стражей порядка угрюмо заметил:
— А где дети-то?
В качестве ответа набатом грянул звонок на перемену. Захлопали, наотмашь распахивающиеся двери, коридоры наполнились гулким топотом, звонкими голосами и снующими туда-сюда мальчишками, переполненными энергией и радостью хоть недолгой, но свободы.
Непривычные к такой вакханалии полицейские напряглись и снова попытались сжать Иштвана между своими жесткими плечами, но он успел шагнуть вперед и, бросив конвоирам: «Идите следом!» — двинулся по коридору, привычно рассекая мальчишеские волны, здороваясь на ходу с учениками и вдохновенно изображая, что просто проводит экскурсию для стражей порядка, а руки за спиной — стандартная учительская привычка, приобретенная за годы расхаживания туда-сюда перед кафедрой: — А вот здесь у нас кабинеты естественных наук и рисования. А здесь, обратите внимания, химическая лаборатория и библиотека. Здравствуйте, ребята. Господа полицейские, на выход направо!
Полицейские послушно сопели сзади, подпирая спину и, загораживая, как Иштван надеялся, наручники. И он почти поверил уже, что его последний рабочий день в гимназии завершится хотя бы без сцен сокрушительного публичного позора, но в холле у выхода к их спаянному трио бросился возбужденный Якоб.
— Учитель Иштван! — завопил он, по обыкновению игнорируя неважные для себя окружающие обстоятельства. — Я такое сочинил! Возьмите и проверьте, пожалуйста! — и протянул несколько вырванных из тетради листов.
Карие круглые глаза юного дарования лучились чистым упоением только что реализованного вдохновения, и выражение восторженного счастья озаряло лукавую мордашку. Он протягивал свои листочки, спеша поделиться незамутненной радостью творчества, полностью открыто и всецело доверчиво предлагая учителю часть души. И, пожалуй, это было наилучшим итогом недолгой педагогической карьеры Иштвана.
— Я сейчас немного занят, — сглотнув, чтобы голос не звучал совсем сдавленно, сказал он Якобу. — Проверь слова по словарю или попроси исправить Марцеля.
Полицейские, устав дожидаться, потихоньку напирали сзади, подталкивая к выходу. Проходя мимо застывшего недоуменно с зажатыми в кулаке листками мальчишки, Иштван обернулся и подмигнул ему: