Потом демон поворачивается ко мне, и я могу его как следует разглядеть.
Охренеть, это и правда Дюббук. Только он почему-то превратился в подобие младенца. Ростом мне по колено, с короткими ручками-ножками и смешным животиком. Ну точно, карапуз, забавно выглядит.
Если бы не рога и пылающие адской ненавистью красные глаза, можно было бы счесть его милым.
— Дюба… Это правда ты?
— Я! — разводит ручками он.
— Какого хрена ты такой мелкий?
— А ты какого хрена дрищ прыщавый?
— Справедливый вопрос, — усмехаюсь я. — Так, ладно. Валим отсюда.
Дюба кивает. Пыщ! Раздаётся хлопок, и демонёнок исчезает в клубке чёрного дыма.
Побитые антима не пытаются мне помешать. Хромая, сваливаю за угол. Бреду по переулку, поворачиваю ещё раз и оказываюсь во дворе многоэтажки. На улице ночь, поэтому никого нет. Лишь качели скрипят, как в фильмах ужасов.
Оглядываюсь по сторонам. Места, сука, незнакомые. Для меня. А вот Дима Могильный этот двор знает. Интуитивно понимаю, в какую сторону идти, и продолжаю путь.
«Дум! — восклицает в мыслях Дюббук. — Ты понимаешь, что произошло?»
«Вроде».
«Ты сдох!»
«И ты тоже, по идее. Но мы оба живы, — я вздыхаю. — Погоди пока, не парь мозги. Сейчас до дома доберёмся, всё обдумаем».
«До какого дома⁈ — вопит Дюба. — Мы на другом конце Москвы живём!»
«Не ори, — морщусь я. — До дома, где это тело живёт».
Минут пять спустя оказываемся у нужного дома. Я шарюсь по карманам, нахожу связку ключей. А вместе с ними — телефон с разбитым экраном, россыпь мелочи и студенческий билет.
Открываю билет, а в нём написано:
'Московский государственный университет магических искусств.
Могильный Дмитрий Ульянович. Факультет: целительная магия'.
Ну и так далее. Форма обучения очная, является студентом первого курса, бла-бла-бла.
Твою мать. Пока что все предположения верные. Я переродился в теле собственного студента.
Сейчас домой приду, надо в зеркало глянуть. Чтоб уж точно убедиться. В билете фотка есть, сравнить можно.
Хотя сомневаться пока и так не приходится…
Открываю домофон. Дом — старая пятиэтажка. Подъезд просто огонь — исписанные стены, бычки и плевки под ногами. Контингент здесь обитает явно не лучший.
Какого хрена тут забыл студент МГУМИ? Могильный же вроде из дворянского рода.
Ощупываю шею и нахожу тонкую цепочку. На ней — кулон с гербом. Точно, Дима дворянин. То есть я дворянин.
Потому что я теперь и есть Дима Могильный.
Будучи Виктором Думским, я тоже был из знатной семьи, поэтому бонусов никаких.
Твою мать, как башка трещит. Целительный факультет, говорите? Сейчас зайду в квартиру, попытаюсь себя подлечить. Надеюсь, получится залезть в память Дмитрия. Пока что никаких его воспоминаний не могу разбудить, только вялые обрывки.
В подъезде густо пахнет куревом и сгнившим мусором. Лифта нет. Приходится хромать по лестнице. Интуиция подсказывает, что живёт Могильный на четвёртом этаже.
Высоковато, блин.
«Дум, нам жопа. Ты понимаешь? Всех наших перебили. Сигита, сучка, сбежала. Тебе башку разрубили, а я… ты сам видел», — скулит в мыслях Дюббук.
«Как так случилось, ты можешь объяснить? Почему ты вдруг скукожился?»
«Могу объяснить, — бурчит демон. — Давай, ковыляй быстрее».
«Пытаюсь… Болит, блин, всё. Нехило Димку антимаги отделали. Меня, то есть. Ну, ты понял».
«Понял, понял. Так-то вообще убили, получается, просто сами не поняли. Но мы им тоже наваляли, хе-хе».
Между третьим и четвёртым этажом внезапно натыкаюсь на какого-то мужика в растянутой майке и трениках. Он бесшумно стоит у окна и курит. Бросает взгляд на меня и хмыкает.
— Здорово, Димчик.
— Ага, привет, — отвечаю я, не утруждаясь понять, что это за тип.
Сосед, наверное, кто же ещё.
— В смысле, привет? — хмурится мужик. — Страх, что ли, потерял?
Ну начинается. Не успел с одними дебилами разобраться, так сразу новый нарисовался.
Сосед тушит окурок в консервной банке и преграждает мне путь. Оглядывает моё лицо и усмехается:
— Люлей, что ли, получил?
— Сам видишь. Дай пройти.
— Не дам. Ты забыл, как со мной здороваться нужно?
Вздыхаю, начиная концентрировать ману в ладони. Энергии у меня совсем мало.
— Мужик, отвали. Вечер и без тебя паршивый.
— Слышь, щенок, — он толкает меня в плечо. — Ты уже забыл, как я тебя вежливости учил? Могу ещё раз.
Ого, интересно. Неужто Могильный позволял какому-то неодарённому дегенерату поднимать на себя руку? Позорище.
Продолжаю копить ману. Очень уж медленно выходит. А мужик истолковывает моё молчание по-своему: