— Да не хочу я никуда. — я покосилась на «список желаний», лежащий на подоконнике. — Хотя… В деревню надо б наведаться. Дом дедовский проверить.
— Да-а, там классно. — мечтательно протянула она. — Ты его продавать еще не надумала? Если что — я первая в очереди! Кстати — могла б ипотеку закрыть, он все равно простаивает. И вообще, когда там последний раз была то, Тита?
— В начале зимы. — пропыхтела я — все таки красить самой себя капец как не удобно. — Во-от, наведу красоту, соберу вещи и ка-ак махну на пару недель. Только продуктов завезти надо.
— Хочешь я подвезу? — тон подруги стал вкрадчивым, ласковым.
— Подвези, — я собрала остатки краски и сделала последний мазок. — Только без обид. Именно что — подвези. Прости, но на компанию я сейчас не тяну. Вместе — в другой раз.
— Ладно, значит потом, — покладисто согласилась она. — А что твой этот козел?
— Козел? Ты про Вадика что ли? Ну… До козла ему дорасти еще надо, — на том конце раздался скептический хмык. — Да вот, приходил недавно. Облезлые хризантемы принес. Вещал про свой взлет и старт модельной карьеры. Припомнил мне встречу в клубе, — я коротко хохотнула. — Вадик решил, что я за ним сталкерю, А потом обиделся: "Таких случайностей не бывает!" и забрал свои драные тапочки.
— А мой бывший постоянно таскал саше из отелей и привозил с собой. Так он их пересчитал перед уходом. — тяжело вздохнула Аня.
От неожиданности я подавилась воздухом и закашлялась.
— Да ладно. Забей. Вадик, когда последний раз приходил, сказал мне, что рядом с ним должна быть яркая девушка с «благозвучной» фамилией, а с такой, как у меня, его на смех подняли. Представляешь? — скривилась я. — Ай! Твою ж… — не успела поймать каплю бурой смеси и на лице красовалась стекающая клякса. Я потянулась за полотенцем.
— Мудак он. А ты — красотка. Только смой эту дрянь с волос или сходи в салон, я тебе номер мастера дам. Хочешь? Или ты опять сама тюнинг решила сделать? — вкрадчиво поинтересовалась Аня.
Я покосилась на пустые тюбики из-под краски и на всякий случай выглянула в окно — мало ли, вдруг она там с биноклем присела? Эта может…
Только правду сказать не решилась — подруга ж мне мозг вынесет.
В глубине квартиры что-то сухо треснуло и упало со звуком бьющегося стекла. Я подхватила телефон и направилась в комнату.
— Подожди секунду.
Быстрый забег по залу — все чисто. Заглянула в просторную спальню и застыла:
в середине огромного зеркала шкафа-купе зияла пустота. За ней не было видно стенки дверцы, зато…. Оттуда с тонким воющим свистом тянуло арктическим холодом. По поверхности, от самого его центра, в разные стороны змеились тонкие трещины. Их края с сухим хрустом осыпАлись и зависали в воздухе сверкающей радужной пылью.
Что за хрень?!.
Куски от трещин отваливались все крупнее и вдруг зеркало с оглушающим «Бздыньсс» взорвалось, выбрасывая осколки вперед. Все, что успела сделать — закрыть глаза.
В голове миллион мыслей и ни одной связной.
Я ожидала чего угодно — что меня порежет, раскромсает на куски, но…
С глухим звуком что-то грохнулось на пол, судя по звуку — прямо передо мной. Затем раздался звук осыпающегося стекла, тихий стон и… Все затихло.
Рискнула выглянуть сквозь пальцы: дверца шкафа — цела, только зеркало осыпалось. Передо мной лежит тело и оно… пошевелилось?!
— Тита, ну ты где-там?! — возмущенно просопели в телефоне. Я недоуменно уставилась на него.
— Давай я тебя позже наберу, Пока. — потрясенно пробормотала и завершила вызов.
Глава 3. Тереза
Снова раздался протяжный стон. Я аккуратно, стараясь не поранить босые ступни, подкралась к телу и оно резко перевернулось и село. Я с придушенным писком рванулась назад и тут же запрыгала на одной ноге — напоролась таки на осколок.
— Возе асйей? — охрипшим голосом поинтересовался «гость».
— Чего-о?
Я прекратила прыгать и замерла, уставившись на… молодого прыщавого парня в очках. Глубокий сильный голос настолько не соответствовал внешности, что это осознание, стрелою пронзив меня, повергло в шок. Он скорее, принадлежал взрослому мужчине, чем этому юнцу с сальными волосами, которые сбились в отдельные неопрятные прядки и доходили до плеч. Та-ак, в руках вроде ничего нет, значит безоружен. Хотя… Кто его знает?
Парнишка пощелкал пальцами, завернул их в причудливую «фигу» и снова вопросил: