Я слушала размеренные удары сердца и сухое перечисление способностей хранителя. И приходила в ужас.
Хранитель источника по сути получался едва ли не живым воплощением Бога. Или его подобием.
Вода есть везде. Это роса, выступающая по утру на траве, Капли дождя, проливающиеся с неба. Реки, ручьи и множество водоемов. Вода — хранитель информации, этакий «жесткий диск». Она знает то, что произошло недавно и где, А если погрузиться в «воспоминания», то можно узнать много интересного, но погрязнуть в них. Вода может помочь понять, кто виновник какого-либо происшествия. Поэтому Хранители раньше были неизменными участниками важных судебных заседаний.
Ну да, с такими то знаниями!
Вода же доносила до хранителя о том, что впереди, на пути. Тут я вспомнила невнятный шепот, который «предупреждал» меня о водопаде, во время своего первого пребывания в этом мире.
Н-да. Хмыкнула и, неверяще, покачала головой.
— Хранителями источников почти всегда были носители темного дара. Раньше хранителей было много, как и источников. Но после массовой гибели… Большая часть источников закрылась, в Грескане — закрыты все. Мы не можем нормально питать артефакты извне, и заливаем в них сырую силу из собственного резерва, в остальном приходится идти по пути прогресса, как в твоем мире. Дети не могут толком раскрыть свой потенциал, а охотники за силой крадут ее у тех, кто слабо защищен. Это замкнутый круг.
— Но постоянно «слышать» же — невыносимо! Так и свихнуться не долго! И, кстати, тут, в доме, я ничего не слышала, ни разу!
— Можно блокировать на некоторое время эти способности, но таким образом не решить проблему. А здесь, — указал пальцем вверх Дар, — стоит «купол». Забыла? Он глушит не всё, но многое.
— Но я не хочу быть хранителем! — я выпуталась из объятий и вскочила. — Не хочу! Мне не надо всего этого!
— Еще не известно, станешь ты им или нет. Мы не всегда можем выбирать, к сожалению…
— А что вы вообще можете?! Вы загнаны в узкие рамки несовершенных законов, разницы статусов. Вы зависите от своих способностей…
Кулаки сами сжались и я вытянулась в струнку, вздернув подбородок.
— А в твоем мире разве не так?! — рявнул Дарислав и резко встал и с высоты своего роста сверлил меня яростным взглядом. Его ноздри гневно раздувались. — Можно подумать, что там, — он махнул рукой в сторону, — на Земле, этого нет! Ты же не полная дура, Тита!
— Что?!. — от такой наглости у меня даже дыхание перехватило. — Да как ты… смеешь!
— Смею — потому что могу! Я не прячусь в свою скорлупу. А смотрю на вещи трезво. И это твой мир — тоже! Хочешь ты этого или нет!
Я открыла рот, собираясь возразить, но Дарислав выставил вперед ладонь:
— Спорить с тобой я не буду. Смысла не вижу. Пока ты сама не поймешь, кто ты, чего хочешь и где твое место в этой жизни, ты так и будешь болтаться, как неприкаянная.
Дарислав развернулся и вышел из гостиной.
— Ну и иди! — проорала и топнула ногой.
Взгляд зацепился на маленькую вазу с цветами, стоящую на столе. Ваза полетела в след ушедшему Дариславу. Цветы и вода — полетели на пол, оставляя за собой рваный мокрый след, украсивший пол. Меткостью я никогда не отличалась и ваза попала в дверной косяк, Даже не разбилась, гадина!
— И все у нас «там» нормально! Без всего этого… Вашего магуйства! — злобно пропыхтела я.
Недолго думая я отправилась следом. Пойду — ка я… в сад. Лучше Няша потискаю.
Няш при моем появлении поднял лениво голову и промурчал о «цветных пятнах» на силовом поле.
Похоже Дар все — таки прав — кто то приходил и пытался найти лазейки. Память услужливо подкинула моменты, когда Няш бегал вдоль ограды и рычал на кого-то невидимого.
Зябко передернула плечами и поежилась: наверное, стоит пока не ходить в город гулять. На время. Не может же вся эта катавасия длиться бесконечно? Да? Сидеть в четырех стенах… Никогда не мечтала.
Сон не шел. Разные мысли, кружились в моей голове, не давая покоя. Бередили душу воспоминаниями и сомнениями.
В саду просидела до самого рассвета, утопая в тишине и прохладном утреннем воздухе. Дарислав тоже не спал — я видела теплый свет, льющийся из его окна. Над деревьями забрезжил рассвет, окрашивая небо в нежные оттенки розового. К утру я окончательно продрогла, и, чувствуя, как холодок пробирается под кожу, вздрогнула, когда на мои плечи лег плед, пахнущий терпкими древесными нотами. — Пробуждение одного, самого крупного источника даст нам надежду, и, со временем, это поможет оживить остальные… — тихо сказал Дарислав. Его низкий, с хрипотцой, голос запустил по телу волну. Опя-ять! Что за фигня?! Мы же только что поцапались!