— Еще бы, — прошептал брат, бледнея и успокаивающе гладя по спине Лавру.
— Удивлен, племянничек? — продолжая усмехаться спросил дядя.
— Ты явно этого ожидал, — вдруг резко произнес Леонид, серьезно глядя на него.
— Ну, как бы да, — ответил он. — Помнишь, я говорил, что знак знакомый? Тогда я не был в этом так уверен, а сейчас я могу сказать твердо. Вот только как ты теперь повернешь и решишь, племянничек, в свою сторону, вот это главное.
— Я что-то не знаю, — вмешался я в разговор.
— Меня хотели женить на дочери главы клана, — вдруг произнес брат.
— Анненских? — решил я переспросить.
— Да, — коротко ответил брат, ему явно не была приятна тема разговора.
Укорять его вопросами почему он мне не сказал, я не стал, припоминая, что не с того у нас начался разговор, да и я был в это время слишком зол, чтобы услышать его.
— И когда должно была произойти знакомство? — осторожно поинтересовался у него.
— Вчера вечером, — спокойно ответил дядя.
— Получатся, сын главы клана, на которого возлагается много надежд, которого во многом ставят в пример, вдруг бросил все и сбежал? Удивляешь, брат.
— Я сделал для себя выбор, — твердо ответил брат.
Смех смехом, но мне тяжело представить, чего это ему стоило: всегда послушный сын своего отца, и вдруг резко идет наперекор ему. Не хотел бы я оказаться на его месте.
— Удивляться потом будете, — резко сменил тон дядя. — А пока, мои дорогие, вам пора отправляться в поместье Аннинских и решить важнейший вопрос, иначе ей осталось не долго, — указывая на мирно лежащую на руках у Леонида девушку.
Он прав, разговоры потом, потерять вновь обретенную истинную нет желания. От одной мысли, что она не оттолкнула приняла нас, на душе становится приятно. То, что нас двое, вот это сложнее, и как смирится с этим? Но это второстепенные вопросы, сейчас жизнь Лавры важнее. Повторять несколько раз нам не пришлось, пока я доставал одну из футболок брата, надевая, он с Лаврой уже стоял возле двери.
— Я с вами, — нарушая царившую тишину произнесла доселе молчавшая женщина, явно волнуясь и переживая.
Ей придется сложнее всего, предстоит встреча с прошлым.
Глава Тридцать первая
Леонид
Что ж, дядя немного удивил, и даже, если честно признать, больше изумил родственник и привел в шок. Чего-чего, а такого разворота событий я явно не ожидал. Мне не верится, что Лавра — близкая родственница инкубов. Она другая и совершенно не похожа ни на кого из рода Анненских. В очередной раз я прижал ее покрепче к себе, делясь своим теплом. Маленькая, хрупкая и беспомощная, в поисках защиты она даже сквозь сон прижимается ко мне. В ожидании брата мы стоим у порога квартиры. Я готов уже бежать, чтобы поскорей решить эту проблему, хотя прекрасно понимаю, что придется сложно. В какой-то момент осознаю, что в комнате стоит гнетущая напряженная тишина, все будто накалилось и в любой момент вспыхнет костер, стоит лишь поднести спичку.
— Я с вами, — нарушая царившую тишину, произнесла доселе молчавшая женщина, явно волнуясь и переживая.
— Это не обязательно, — произношу, понимая, через что ей приходится переступить.
— Пора взглянуть своему страху в лицо, слишком долго я пряталась, — с горечью ответила она. — И вон к чему это привело, я могу лишиться своей дочери.
Я вижу, как ей тяжело даются слова. Во многом случившемся она винит себя. Жалко мне ее? Нет! Во многом, что случилось с Лаврой, виновата она. Несмотря на то, что эта женщина мать моей истинной, именно ее вина во всем. Именно из-за нее я могу потерять Лавру. А она — дочь. И стоило это ее тайн и секретов? Она, конечно, многое пережила, но зная магию инкубов, в тот момент она не сильно и сопротивлялась, чтобы говорить об изнасиловании. Да, пережила она шок еще и забеременела. Но за такой промежуток времени, можно было уже смириться. И больше переживать не за себя, а за дочь.
— Вы уверены в этом? — поинтересовался я, стараясь скрыть свою холодность к ней.
— Ты не понимаешь меня, — прошептала она, внимательно глядя на меня.
— Это не мое дело, — коротко ответил. Не время сейчас выяснять отношения.
Но и скрывать истинность своих чувств не намерен.
— Я сама себя презираю, — прошептала полу криком она. — Но, к сожалению, не могу ничего изменить. К сожалению, — полушепотом добавила она, присев заново в кресло. — Я многое хотела бы изменить, но не могу. Всю жизнь я боялась этого, страшилась встречи с прошлым. Я не хотела такой судьбы для Лавры, но потаенный страх всегда меня преследовал. Когда она стала меняться, я не хотела в это верить, а ведь мама меня предупреждала. Но я предпочитала закрыть на все глаза. И жить обычной жизнью женщины: любящий муж, ребенок, работа и семья. Мама часто говорила, что забудешь свою истинность, поплатишься самым дорогим. Вот теперь я плачу.