Дэвид Коу
«Магистр»
Посвящается Алексу и Эрин, которые, сами об этом не подозревая, вносят свет и магию в мою жизнь.
1
Даже с установлением торговых отношений между нашими странами, несмотря на то что семь лет прошло без конфликтов, наш народ по-прежнему с глубоким недоверием относится к Лон-Серу. Он принимает товары, которые вы поставляете, но только лишь потому, что они облегчают бремя его повседневных забот. Ваша страна вызывает у него сильное любопытство, и он полон желания узнать как можно больше о вашем обществе и его обычаях. Он даже признает, что наши языки похожи и что это подразумевает общую древнюю историю. И все-таки наш народ убежден, что война с Лон-Сером не только возможна, но и неизбежна. Многие из членов Ордена пытались убедить людей в том, что это не так, что нам не из-за чего вас бояться, но даже те, кто живет в селениях, приверженных к Ордену, настроены скептически. Более десяти лет прошло с тех пор, как пришельцы убивали нас и сжигали наши селения, но шрамы все еще свежи.
Он стоит в поле, которого не узнает, и, прищурившись, смотрит на яркое голубое небо. В воздухе, выпустив когти и раскрыв клювы, сражаются две птицы, кружась и налетая друг на друга. Они огромны и, резко выделяясь на фоне солнца и голубого неба, кажутся совершенно черными.
На мгновение он с ужасом думает, что вернулись пришельцы. Но их птицы не стали бы драться друг с другом, и оба этих существа пронзительно кричат, чего механические ястребы из Лон-Сера никогда не делают. Поэтому он наблюдает за ними, дивясь размеру и грации крылатых бойцов, хотя их острые когти и мощные крылья его беспокоят. И даже несмотря на то, что его взор прикован к борьбе, развернувшейся в небе, он чувствует еще чье-то присутствие.
Оторвав взгляд от птиц, он видит женщину, стоящую на дальней стороне поля. У нее прямые каштановые волосы, светлые глаза, и в ее фигуре он ощущает что-то смутно знакомое. На мгновение чувствует себя сбитым с толку и думает, не его ли это дочь, неожиданно превратившаяся в женщину. Но когда он слышит ее резкий и злобный смех, он понимает, что этого не может быть. Он открывает рот, чтобы спросить, как ее зовут, но прежде чем он успевает задать вопрос, он слышит пронзительный вопль с неба.
Теперь птицы сцепились, вонзив друг в друга когти, и, несмотря ни на что, отчаянно машут крыльями, словно пытаясь даже в пылу борьбы удержаться в воздухе. Но их усилия напрасны. Одной из них удается подмять под себя другую, и они падают на землю у его ног. Теперь птицы мертвы либо от удара, либо от ран, которые они нанесли друг другу, — невозможно точно сказать отчего. И видя их трупы, залитые солнечным светом, который скрывал цвет и строение их тел несколькими секундами ранее, он отчаянно кричит.
Резко вздрогнув, Джарид проснулся, и перед его глазами предстала кромешная тьма. Он почувствовал, что Элайна находится рядом с ним — она лежала, сохраняя полнейшую неподвижность, если не считать ее медленного и глубокого дыхания. Откинувшись на подушку, он перевел дух и закрыл глаза. Он был уже достаточно опытен, чтобы не пытаться снова заснуть. Сердце бешено колотилось, а волосы были мокры от пота. Новый день для него уже начался. Поэтому он снова открыл глаза и уставился в потолок, хотя из-за темноты ничего не было видно.
— Опять проснулся? — спросила его Элайна глухим, сонным голосом.
— Да, — прошептал он. — Спи.
Она что-то пробормотала в ответ, и вскоре ее дыхание снова замедлилось.
Джарид уже не мог вспомнить, когда в последний раз спал целую ночь. Дело было не в том, что сон был неглубок. Первые несколько часов он спал как убитый. Но уже неделями он все время просыпался до рассвета, иногда без причины, а временами, как вот сейчас, из-за кошмаров. Поначалу он считал бессонницу признаком какого-то надвигающегося события; возможно, скоро он наладит связь с новой птицей, и с этим бесконечным ожиданием будет покончено. Но, по мере того как один день сменялся другим, а новая птица все не появлялась, Джарид пришел к очевидному выводу: время его сна сократилось.
Обычно в эти предрассветные часы он пытался прояснить сознание, занимаясь упражнениями, которые он освоил давным-давно, еще будучи учеником мага — своего дяди Бадена. «Если я не сплю, — размышлял он, — то могу заниматься подготовкой к грядущей связи». Но вместо того, чтобы избавить его от переживаний и привести в порядок запутанные мысли, упражнения лишь усиливали чувство потери.