Она кивнула ему на прощание и затем, не говоря ни слова, оставила его и направилась в свои скромные покои в дальнем конце храмовых строений.
Она устала и с трудом шла по внутреннему каменному дворику, чувствуя, как каждый шаг отдается в ее хрупких костях, словно удар молота.
«Мне нужен покой, — сказала она себе, мрачно улыбаясь двойному смыслу этой фразы. — Скоро, — сказала она. — Очень скоро».
Но когда она добралась до своих апартаментов, она обнаружила, что ее ждет Кайлин. Она поднялась со стула в углу с улыбкой на юном лице, когда Линвен открыла дверь.
— Я позволила себе войти. Надеюсь, ты не сердишься, я просто не хотела, чтобы кто-нибудь… — Она запнулась, и ее улыбка сначала сменилась озабоченным выражением, а затем — испугом.
— Ты ужасно выглядишь, — сказала она, подходя, чтобы помочь Линвен войти в комнату. — Входи и присядь.
— Со мной все хорошо, моя дорогая, — сказала Линвен. — Устала немного, и все.
— Где ты была? — спросила Кайлин, далеко не убежденная ее словами.
— Говорила с Бревилом.
— Об оружии?
— Да.
— Разговор прошел плохо?
Линвен слабо улыбнулась:
— Мягко выражаясь, да.
— Ты сказала ему, как ты больна?
— Да, сказала, — ответила Линвен, осторожно садясь на кровать. — Я думала, что после того, как сообщу ему эту хорошую новость, все пойдет как по маслу. Но ничего не вышло.
По крайней мере, на этот раз шутка вызвала смех, хотя и слезы — тоже.
— Ненавижу его, — сказала Кайлин, подходя к стулу и вытирая слезы рукавом плаща. — Почему не он заболел?
Линвен нахмурилась:
— Нехорошо так говорить, Кайлин. Никому нельзя желать зла.
Кайлин грустно улыбнулась:
— Да, Верховная Жрица.
Некоторое время они сидели молча, и Линвен, закрыв глаза, чувствовала, как боль отступает, подобно отливу.
— Ну, так что привело тебя в Храм? — наконец спросила она, открывая глаза и поворачиваясь к Кайлин. — Ты здесь как Орлиный Мудрец или просто как Кайлин?
— И то и другое. Я хотела узнать, как твои дела, но также мне нужно задать тебе несколько вопросов. Однако я и так узнала почти все, что нужно, услышав о твоем разговоре с Бревилом.
— О чем?
— О том, можно ли убедить Храмы перестать вооружать своих лесорубов и по возможности прекратить вырубку леса.
Верховная Жрица покачала головой:
— Сомневаюсь в этом. Я говорила со жрецами на всем протяжении Ястребиного леса, восточных районов леса Тобина и равнины Тобина и даже с несколькими на границе Отрога Фелана…
— Неудивительно, что ты выглядишь такой усталой! Линвен, ты прямо с ног валишься!
— Позволь мне закончить, — попросила Линвен. — Никто из жрецов, с которыми я говорила, не хочет поступать наперекор Бревилу. А Бревил ясно дал мне понять, что не намерен идти на уступки.
— Разве он не понимает, насколько близка наша страна к гражданской войне? — спросила Кайлин. Она рывком встала со стула и начала ходить по маленькой комнате. — Разве он не видит опасности?
— Нет, видит. Но для него эта опасность является оправданием того, что он делает. Он видит, что Лига и Орден готовы вцепиться друг другу в глотку, что свободные маги присоединяются к Народному Движению, и считает, что и Храмы должны быть в состоянии защитить себя.
Кайлин остановилась и с недоверием на нее уставилась:
— Кажется, что ты с ним почти согласна.
— Я бы так далеко не зашла, — возразила Линвен. — Но я действительно понимаю его. И думаю, что, если бы я все еще была Верховной Жрицей и если бы мы с тобой не были друзьями, я, возможно, следовала бы подобному курсу.
— Линвен! Не может быть!
— Я бы, наверное, не вырубала столько деревьев, но подумай об этом, дитя! Волшебная Сила и те, кто ею владеют, являются врагами Храмов тысячу лет. А сейчас перед нами не один враг, а три. Правда, никто не является таким же могущественным, как Орден, когда он был единым, но тем не менее мы окружены недругами, и, как ты говоришь, Тобин-Сер на краю гражданской войны.
— Так кто же я? Враг?
— Брось, Кайлин. Ты ведешь себя как ребенок. Конечно, ты не враг. Но если тебе придется руководить Лигой, ты должна уметь видеть мир так, как его видят твои противники, будь это маги Ордена, свободные маги или даже жрецы. А сказать я тебе хочу, что, хоть я не согласна с тем, что делает Бревил, я его понимаю. Теперь ты видишь разницу?
Несколько секунд Кайлин пристально смотрела на нее. Ее щеки ярко горели, как будто ее ударили по обеим щекам, а голубые глаза вызывающе сверкали. Но затем она перевела дух и улыбнулась.