Она ударила кулаком по его раненому колену, и он закричал.
— Отвечай! — потребовала она. — Это Марар?
— Да, — выдавил он.
— И мы все трое нужны были ему мертвыми?
— Да, все вы.
— А где курьеры?
Он покачал головой.
Она снова занесла кулак:
— Ты не знаешь или не хочешь говорить?
— Я не знаю. Клянусь.
— Почему ты сделал это, Виан? — спросила она, все еще держа кулак над его коленом.
— Спросите Джибба.
Она покачала головой:
— Что?
— Я сказал: спросите Джибба. Спросите его о Селиме.
Она не поняла, что он говорит, но у нее не было сил выяснять это.
Она опустила руку и облокотилась спиной о стену. Дрожь пробегала по ее телу. Губы тоже дрожали.
Она услышала, как кто-то бежит к ним, и с усилием подняла руку, в которой держала лучемет. Но затем показался Джибб, и она снова уронила руку на пол.
— О боги, — прошептал он, устремляясь к ней. — Премель! — крикнул он взволнованным голосом.
Она услышала ответный крик, словно с большого расстояния. Она почувствовала слабость.
— Вызови врачей! — прокричал он.
— Со мной все в порядке, — сказала она, снова закрывая глаза и сглатывая.
— Нет, не все. Вам нужен врач.
— А ты как? А Премель?
— Все отлично. Премель сейчас с Добом и остальными.
Она открыла глаза:
— Доб?
— Он пришел с юга и застал врасплох тех двоих. Как я уже говорил, я хотел, чтобы кто-нибудь знал, куда мы идем. — Он улыбнулся, хотя в его темных глазах читалось беспокойство.
— Убийцы мертвы?
— Один — да. А второго мы захватили, чтобы вы смогли допросить его.
Она кивнула, позволяя своим глазам снова закрыться:
— Хорошо. Убедись, что Виан выживет. С ним я тоже хочу поговорить.
Он убрал прядь волос у нее со лба и поцеловал ее в голову.
— Не беспокойтесь об этом, — прошептал он. — Не беспокойтесь ни о чем. Просто отдыхайте.
Она снова кивнула. «Да. Я буду отдыхать. А затем убью Марара».
21
Сейчас меня больше всего беспокоит ожидание. Птицы, появившиеся у Джарида и Кайлин, говорят нам о том, что война неизбежна. По крайней мере, этому учит нас история, и, конечно, многие в этом городе приняли этот урок близко к сердцу. Поэтому мы сидим и ждем, видя во всех окружающих возможных врагов. Будет ли Лига сражаться с Орденом? Объединятся ли маги, чтобы сражаться с Храмами, или же Храмы объединят силы с одной из организаций магов для уничтожения другой? Будет ли Народное Движение и его свободные маги воевать с Детьми Богов, вовлекая хранителей Волшебной Силы в этот конфликт? Или нам предстоит сражаться с чужеземным врагом: Аббориджем или Лон-Сером?
Только на эту тему мы и размышляем, только об этом и говорим. Сегодня Джарид и Элайна сообщили магам Ордена, что у их дочери Мин, которая, так же как и они в свое время, проявила признаки владения Даром прозрения, было видение о Сартоле, Неприкаянном маге, который мертв уже одиннадцать лет. Из-за этого ночного кошмара они боятся, что Сартолу, возможно, удалось найти способ обойти Проклятие Терона и снова стать угрозой для нашей страны. Боюсь, что ожидание войны так поглотило нас, что мы теряем чувство реальности. Интересно, сможем ли мы понять, когда придет время наших настоящих врагов, с кем нам нужно объединиться, чтобы одержать победу.
Джариду потребовалось много времени, чтобы преодолеть сомнения, чтобы перестать думать о том, почему Ритлар выбрала его среди всех остальных магов Ордена. Несколько недель после прибытия в Амарид ему было нелегко носить титул Орлиного Магистра. Он думал о других Орлиных Магистрах в истории Тобин-Сера — Форделе, Декле, Гленисе — и знал, что не заслуживает упоминания в одном ряду с ними. Они были героями. Они спасли страну. А он — просто маг. Не меньше, но в то же время и не больше.
Не раз, когда они лежали в своей постели в Великом Зале, Элайна уверяла его, что подобные сомнения вполне оправданны.
— И я бы сомневалась, — часто говорила она ему. — И любой из нас. Я бы беспокоилась больше, если бы ты не чувствовал себя таким образом.
Хотя на это потребовалось много времени, он, наконец, признал разумность ее доводов. Он научился, в конце концов, жить со своими сомнениями, смог признать, что боги выбрали его по какой-то причине, благодаря тому, что они увидели в нем что-то, чего он сам, возможно, не видит.
И ему это удалось отчасти из-за того, что остальные маги Ордена дали понять, что считают его своим лидером. Их вера в его способности в свою очередь усиливала его собственную. «Если они думают, что я достоин называться Орлиным Магистром, — сказал он себе, — тогда, возможно, мне тоже следует верить в это».