— Вы видите это? — воскликнул еще один голос. Оррису потребовалось мгновение, чтобы понять, что это Нодин, маг со шрамами. — Вы видите? В его огне есть голубой цвет! Голубой цвет Таммен! Она все еще жива! Ее еще можно спасти!
Сартол посмотрел на него, и глаза Таммен сузились. Затем ее лицо исказилось от презрения.
— Ты! — сказал Сартол. — Ты по-прежнему жив? Это невозможно!
— Не существует ничего невозможного! — сказал ему Джарид, заставляя Сартола снова обратить на него пристальный взгляд. — Теперь ты начинаешь это понимать, не так ли? Нодин должен был умереть, но он жив. Было невозможно, чтобы Лига, Орден, свободные маги и Дети Богов объединили силы в борьбе против тебя, потому что они должны были ненавидеть друг друга, и тем не менее мы — здесь.
— Вы все глупцы! — сказал Сартол. — Я ожидал большего от тебя и Элайны, Премудрый, но, наверное, я ошибался. Вы могли привести сюда всех мужчин и женщин Тобин-Сера, и все-таки вы бы не победили. — В глазах Таммен появилось странное выражение, и она снова улыбнулась. — Позвольте мне вам показать почему.
Она снова ждала. Еще два раза Сартол приходил к ней, доставлял ее в какую-нибудь деревню и заставлял убивать и калечить людей. Скоро он сделает это опять. Ронуэн начала чувствовать некую периодичность в его нападениях на страну. Ронуэн знала, что ее очередь скоро снова наступит.
В каком-то смысле ее это больше не волновало. Она словно оцепенела, такую боль он ей причинил. Хватало и того, что он заставил ее уничтожить родную деревню и даже дом, в котором она провела детство. Но когда он заставил ее поднять посох и убить собственную мать, он также убил и ее саму так, как этого не сделала даже лихорадка, унесшая ранее ее жизнь. Она не могла даже горевать. И в отчаянии ей было отказано. Не осталось ничего — все забрал Сартол.
Тем не менее она осознала, что он всегда мог найти новый способ причинить ей боль. Ожидая в темноте, она неожиданно почувствовала, что Сартол и Терон ведут бой, что Совиный Магистр нашел в себе силы сопротивляться воле Сартола. Эта попытка оказалась напрасной. Она почувствовала, что даже Терон знал это с самого начала. Но, вступив в бой, он, казалось, говорил остальным Неприкаянным, что им нужно делать то же самое независимо от того, чего это будет им стоить.
И лишь мгновения спустя, после того, как Терон начал сопротивляться, Ронуэн узнала, насколько большой может быть эта цена. Боль пронзила ее разум, словно мечом, вырвав из ее горла крик, который походил на мучительный рев Терона. Все-таки он сопротивлялся, и, несмотря на боль, несмотря на свое собственное горе и то, в чем ей, как она думала, отказано, она стала бороться, чтобы помочь ему. Так поступили все призраки. По всей стране каждый Неприкаянный дух послал Терону свою силу. И этого оказалось недостаточно. Им даже близко не удалось подойти к успеху.
Внезапно боль прекратилась, и голос прошептал ей и всем остальным: «Когда все будет кончено, вы поплатитесь за то, что сделали сегодняшней ночью».
Ронуэн подумала, что все это прекратится, по крайней мере на время. Но всего лишь через несколько секунд она почувствовала, что ее переносят так же, как и в первую ночь, когда Сартол забрал ее с места, где она встретила первую птицу, в Великий Зал. Неожиданно она погрузилась в темноту. Даже ее церилл потемнел, словно он был пламенем свечи, а воля Сартола — внезапным порывом ветра. Она ничего не видела и не слышала. Только когти Тревдана на ее плече говорили ей, что она все еще существует.
И когда паника начала когтями охватывать ее сердце, она оказалась в свете Великого Зала. Остальные тоже были там: Фелан и Передур, Пэдвин, чей сын Ниалль когда-то служил стране, и Хивел, который стал призраком позже всех. Терон тоже был там, но он был распростерт на мраморном полу с закрытыми глазами и ртом, открытым словно в немом вопле. Насколько она понимала, он был потерян навсегда.
Но лишь когда Ронуэн увидела живых магов, стоящих по периметру Палаты Собраний, она поняла все. «Вы поплатитесь за то, что сделали сегодня ночью». Кто мог знать, что он так быстро найдет подходящее наказание? Словно того, что он заставил ее убить мать и уничтожить родной дом, оказалось недостаточно, и сейчас он намеревался вынудить ее уничтожить Волшебную Силу. Они были его армией, его слугами.
— Видите? — торжествующе воскликнул Сартол, словно чтобы подтвердить ее опасения. Он взмахом руки указал на Терона. — Даже без великого Совиного Магистра я могу разгромить вас. Мне и пальцем пошевелить не придется. Я дам приказ самой мощной армии, которую когда-либо видела эта страна! Она и уничтожит вас!