— Нет, Милорд, но…
— Не успел Любезный договорить, как спор за столом писателя Егора разгорелся с новой силой.
— Где вы видели писателей? Это же авторы текстов, они даже сами себя так и называют: не автор романа, а автор текста, потому что то, что они пишут, — это тексты, и никакой возможности назвать это романами нет! А я написал трилогию, эпос, я костьми лег на этих книгах.
— Егор, ты прав, — сказал первый владелец козлиной бороды, — они все не писатели.
— Да какая разница, писатели или нет, книги же продаются тоннами.
— Да они, они… — Егор побагровел, и из его груди вырвался стон титана, — эти, да это же…
Он не успел договорить, схватил графин с водкой и выпил все, что там оставалось, потом рухнул на стул и стал биться в истерике. Тут же сбежались официанты, стали Егора успокаивать и тихо вывели из зала. Посетители быстро успокоились и продолжали кушать дальше. Уже из парадной ресторана были слышны крики Егора:
— Я внес лепту, я внес лепту в русскую литературу, я плюнул в вечность тремя романами, а эти, эти…
В ресторане раздалась приятная музыка, и стоны Егора как-то сами собой сошли на нет.
В центре Москвы был выстроен грандиозный комплекс зданий, в которых продавались квартиры всем желающим и совершенно без очереди. Иностранец с сотоварищем поднялись на шестой этаж, дверь открылась, и перед ними появились роскошные пятикомнатные апартаменты. Стены были задрапированы черным шелком, потолки цвета бордо, кожаная мебель повсюду и огромная бронзовая ванна в центре комнаты. Прямо из ванны открывался панорамный вид на все современное величие столицы.
— Да, а ты говоришь не Рим, — с восхищением сказал Магистр.
— Не Рим, Монсеньор, не Рим, и вскорости вы в этом убедитесь.
В ту же минуту появился второй слуга, которого Магистр называл Шевалье. Магистр, переодевшись в черный халат, лег на диван.
Не прошло и дня, как в дверь апартаментов постучали. Любезный пошел открывать дверь. Не успел он открыть, как несколько человек ворвались в квартиру и заняли позиции в каждой комнате. За ними немедленно появился фешенебельный господин, источающий уверенность всем своим существом.
— Что вы здесь делаете? — спросил он настойчивым тоном.
— Милостивый государь, а к кому вы, позвольте, обращаетесь?
Фешенебельный господин рассчитывал услышать все что угодно, но только не то, что услышал. Однако он быстро вернулся в свое стандартное состояние и металлическим голосом отчеканил:
— Так, ну я не понял, что вы здесь делаете, и жду ответ только минуту, а потом…
Он не успел договорить, как погас свет, и квартира начала разваливаться на сотни кубиков, как в детском конструкторе. Когда все закончилось, Магистр снова возлежал на диване в окружении своих слуг. Начальник охраны квартирного комплекса — Сергей Александрович Нетесов, ворвавшийся к иностранцу, находился теперь в умиротворенном состоянии на границе миров и уже ни о чем не беспокоился.
— Дружок, кто еще намерен обеспокоить нас сегодня?
Милорд, я не знаю, но соседи жаловались на молнии и запах дыма, — вот Сергей Александрович и заглянул к нам, можно сказать, «на огонек».
— Да и «сгорел» на работе, а что же наши соседи?
— Милорд, вас интересуют эти люди?
— Да, Любезный, кого мы имеем в соседях?
Хорошо, Милорд, если это вас позабавит. Наш ближайший сосед — Валерий Ильич Наконечный, профессор, крупный специалист в теории финансов, женат на секретарше. Двое детей, жену бросил в прошлом году, оставив без средств к существованию.
О, какой замечательный господин, — как-то радостно произнес иностранец.
Да, Милорд, это именно он жаловался на вас господину Нетесову.
— А это меняет дело, навестим его, Любезный.
Магистр встал с дивана, переоделся и вышел в коридор. Любезный позвонил в дверь профессора, и она открылась через полминуты. На пороге стоял тучный господин в спортивном костюме, преисполненный величия себя самого.
— Валерий Ильич, — громко объявил Любезный и отошел в сторону.
— Здравствуйте, милостивый государь, — сказал Магистр и протянул руку для приветствия.
Валерий Ильич опешил и нехотя протянул свою. После пожатия он ощутил резкое беспокойство, как будто беспричинное, но внезапно подавившее его волю.
— Как спите? — неожиданно спросил иностранный сосед.
— Спасибо, хорошо, — жалостливо сказал Наконечный.
— Отлично, а зачем же жаловаться, ведь мы народ мирный, спокойный — и Магистр пристально посмотрел на Валерия Ильича.
— Да, конечно, откуда вы взяли, что это я, — сказал Валерий Ильич и осекся от тяжелого взгляда Магистра.
— Надеюсь, не повторится.
— Конечно, извините бога ради.
На этом разговор был исчерпан, и Магистр вернулся в апартаменты.
— Любезный, а что это он бога вспомнил?
— А они теперь, Сэр, веруют все, причем чем больше денег имеют, тем крепче веруют.
— Ба, и что же, никого не удивишь верой в Бога.
— Никого, Монсеньор.
— А ты говоришь не Рим.
— Не Рим, Милорд, это все декорации, а веры нет, как и не было.
— Ну, что же, посмотрим на этих людей.
Магистр и его свита вышли на Арбат и примерно с час прогуливались по улицам и переулкам Москвы. Внимание Магистра привлек ресторан под названием «Райские кущи». Вся компания отобедала прекрасно и в легком расположении духа возвращалась домой.
Уже у подъезда Любезный почуял неладное. Так и было, около квартиры № 66 на шестом этаже стояли люди враждебного вида, явно ожидающие жильцов квартиры.
Иностранец проигнорировал группировку, скопившуюся на этаже, и тихо вставил ключ в дверь. Дверь открылась, и вслед за иностранцем в нее влетела стая диких людей с безумными глазами и воинствующими намерениями.
— Постойте, господа, — сказал Магистр, — разве частная собственность не охраняется законом?
Сразу после этих слов из толпы выделился крупный мужчина наполеоновского роста, с тяжелой челюстью и нездоровым взором, который немедленно начал вещать:
— Как вы оказались в этой квартире, у меня нет договора купли-продажи, и где вы взяли ключи?
После этих слов крепкие ребята окружили иностранца.
— Я жду ответа, дедуля. Как ты сюда вселился? — вопрошал воинственный господин.
Господином, мучившим внимание Магистра, оказался глава крупной риелторской фирмы — Пантелей Кирьянович Соновицын. Пантелей Кирьянович был мощным дельцом на рынке квартир и прочей недвижимости в Москве. Он сделал туманную и крайне успешную карьеру в этом бизнесе. У него было два компаньона, но к моменту действия нашего повествования они незаметно растворились и как-то, сами того не желая, исчезли из бизнеса. Их никто не видел, не слышал, и по прошествии лет о них забыли. Пантелей гордился своим бизнесом и положением в общественных кругах, близких к крупному бизнесу, и теперь был настроен решительно выяснить, откуда эти люди оказались в квартире, которую он никому не продавал.
— Позвольте, Пантелей Кирьянович, но ваш тон заставляет меня предположить, что вы не очень достойный человек…
Не успел иностранец договорить, как Соновицына прошиб холодный тревожный пот. Его имя и фамилия были известны многим. И тем не менее они были настолько необычными, что их знали только друзья и клиенты. Седой господин точно не был клиентом и уж точно не значился в друзьях Пантелея. Оттого он забеспокоился страшно, спесь сразу как-то исчезла, и он спросил:
— Мы знакомы?
— Нет, конечно, дорогой Пантелей Кирьянович, вернее, я знавал ваших родителей, а с вами мы видимся первый раз.
Пантелей потерял дар речи и ощущение реальности. Его родителей уже не было в живых, но сейчас им было бы больше девяноста лет, а этот господин выглядел максимум на шестьдесят. Пантелей всем своим существом почувствовал неладное. Он ощутил опасность всем телом, но не мог понять, откуда она взялась. Он весь сжался и не знал, что делать. Его ребята потеряли вождя и теперь тихо толпились в прихожей.