— Они все еще с нами, — пробормотал Бонин. Гаунт посмотрел назад по коридору. Санкто и отряд Темпестус, с невыразительными лицами, следовали за Гаунтом на почтительном расстоянии. Гаунт пытался приказать им вернуться или остаться в командном центре, но Санкто твердо отказал. Защита Лорда Милитанта Гаунта была его долгом. Он пошел бы туда, куда и Гаунт.
— По крайней мере, они повисли сзади по моей просьбе, — сказал Гаунт. — И они не пытались остановить нас.
— Это потому, что их приказы просты, — сказал Гаунт. — Никто не сказал им остановить вас. В любом случае, пока еще нет. Я полагаю, что мы выясним, возьмет ли верх прямой и злобный приказ магистра войны над приказами телохранителей.
Внезапно он поднял руку, и они остановились. Бонин пошел вперед к наполовину открытой панельной двери. Он открыл ее настежь.
Это была спальня. Не комната Лорда – они прошли мимо нескольких таких, сводчатых комнат с кроватями, поднятыми на платформах, со стенами, украшенными позолоченными декорациями. Это была комната чиновника средней руки, слуги дома. Покрытые деревянными панелями стены были дымчато-темные от старого лака, а шторы были закрыты. Единственный свет шел от одной светосферы на ночном столике рядом с большой кроватью с балдахином. Столик и пол были заставлены старыми книгами и планшетами. Переносной нагреватель жужжал в углу, выбрасывая чахлое тепло в холодную комнату. Это был тот звук, который услышал Бонин.
— Здесь никого, — сказал он.
Гаунт осмотрелся. Это была достаточно красивая комната, но сырая и пыльная. Определенно, спальня слуги или помощника. Это не было жилищем человека, чья власть доминировала над сектором космоса. На кровати не спали, хотя ее, явно, заправили месяцами или годами ранее, и никогда не использовали. Простыни и покрывала были серыми от пыли, а на подушках были пятна плесени.
— Сэр? — сказал Даур.
Он уже прошел к стороне кровати, стороне с ночным столиком. Гаунт пошел посмотреть.
На полу было гнездо рядом с кроватью, наполовину под ней, гнездо, сделанное из старых простыней, подушек, подушек с диванов и грязных валиков. Еще больше книг и планшетов валялись в логове, вместе с несколькими грязными тарелками и пустыми, грязными кружками. Кто бы ни использовал эту комнату, он не спал в кровати. Он прятался под ней, в стороне от двери, в самой темной части комнаты, свернувшись калачиком, как это делает ребенок, когда ему страшно ночью.
Гаунт уже видел такую паранойю раньше. Он видел это в солдатах, даже в офицерах, которые прошли через слишком много адов. Сон ускользал от них, или, когда он приходил, они спали с одним открытым глазом. Они всегда наблюдали за дверью. Они могли спать в кресле, или в раздевалке, так что они могли наблюдать за кроватью, которая была четко видна любому, вошедшему в комнату, и оставаться невидимым.
Санкто и его люди дошли до двери спальни и смотрели на них.
Гаунт бросил взгляд на Санкто.
— Оставайтесь здесь, — сказал он.
— Сэр...
— Я это и имел в виду, Сцион.
— Дверь, сэр, — сказал Бонин. Он указал на настенную панель.
— Что? — спросил Гаунт.
Бонин протянул руку к стене. — Я чувствую сквозняк.
Он подошел к стене, пробежался руками по панелям, и нажал. Дверь со щелчком открылась.
Гаунт открыл дверь шире. За ней была темнота. Он мог чуять старый клей, пыль и воск.
— Все оставайтесь здесь, — сказал он.
Гаунт вошел в темноту. Это был коридор, сырой и узкий, просто щель, вырезанная в каменном материале крепости. Он подстроил свои аугметические глаза к низкому уровню освещения и пошел вперед, скользя левой рукой по каменной стене.
Пыльная занавеска блокировала дальний конец прохода. Он откинул ее.
Комната за ней была библиотекой. Ее высокие стены были разлинованы полками, набитыми древними книгами, свернутыми картами, пергаментом, коробками и досками. Гаунт предположил, что он должен быть в основании башни, потому что разлинованные полками стены уходили вверх в темноту настолько высоко, насколько он мог видеть. Соединенные утонченными, железными лестницами, узкие переходы охватывали каждый уровень. Медные перила ограничивали каждый переход, позволяя передвигаться по маленьким медным лестницам, которые могли быть подняты, чтобы добраться до самых высоких полок. Несколько больших читальных столов стояли в центре комнаты, их поверхности почти затерялись под кучами книг и бумаг. На некоторых лежали стеклянные пресс-папье, а другие были набиты закладками из кусков пергамента. Гаунт увидел старые книги, разбросанные по ковру, их страницы были вырваны и использованы в качестве готового источника для закладок. Рваные бумажки валялись повсюду. Читальные лампы светились на столах, окруженные банками с клеем, мотками клейкой ленты, баночками с воском, пресс-папье, кружками с карандашами и мелками, увеличивающими линзами и оптическими считывателями. Пылинки медленно кружились в свете ламп, и в призрачном свете, который проникал сквозь единственное узкое окно над столами. Было жарко. Еще больше нагревательных приборов пыхтели в углах комнаты, делая воздух горячим и сухим, и здесь был неприятный сквозняк, который доносился с открытого темного небосвода над головой.