— Просто пытаюсь очистить это, — сказала она.
Внезапно она остановилась. Голоса стали очень четкими. Это был обмен разговорами по воксу между несколькими операторами, скрежет приказов, идущих туда-сюда, подтверждений и рекомендаций. Они могли сказать это по тону и разговорам.
Смысл было невозможно понять. Ни одно из слов, которое произносилось, не было на языке, которые они признавали человеческим.
— Фес это, — сказал Варл.
— Передачи Архиврага, — сказал Бонин.
Ойстин кивнула.
— Выключи, — сказал Роун.
— До того, как мы поймем, что это значит? — спросил Харк.
Роун бросил на него неприятный взгляд.
— Серьезно? — спросил он.
— Я думаю, что мы в глубоком дерьме, Роун. Я думаю, что мы можем использовать все возможности, которые у нас есть прямо сейчас.
Роун посмотрел на Бонина с Варлом.
— Приведите его, — сказал он.
Вдвоем они без промедления ушли, взяв с собой ЛаХарфа и Бростина, пока шли к двери в главную камеру. Их оружие было приготовлено.
— Открывай! — крикнул Варл Номису на посте безопасности.
— Открываю на три! — крикнул в ответ Номис, когда нажал на рычаги.
Внешний люк поднялся вверх, и открылись внутренние двери.
Бонин вошел первым, чтобы осмотреть камеру. Затем он снова вышел и махнул остальным троим войти.
Прошло почти две минуты до того, как они появились. Харк понимал, что это время было потрачено на установку кандалов, откручивание штифтов на палубе, и тщательную проверку рук, одежды и рта.
Появились четверо Королей-Самоубийц, приближающихся медленным шагом из-за цепи на ногах заключенного. Они окружали его квадратом.
На лице Маббона было отсутствие выражения. Его бритая голова была путаницей старых ритуальных шрамов.
— Что произошло, мо... — начал спрашивать он, когда его остановили.
— Не задавай вопросов, — резко ответил Роун. Он указал на передатчик вокса. — Скажи им. Что это, фегат? Что это означает?
Маббон Этогор наклонил свою покрытую шрамами голову и слушал несколько секунд.
Затем он глубоко вдохнул.
— В’хедуак, — сказал он. — Четыре или, вероятно, пять штурмовых отрядов на борту. Я думаю, на корме у двигателей. Они закрепляются.
— Что это за слово? — спросил Харк.
— В’хедуак, — ответил Маббон. — Вас взял на абордаж В’хедуак.
— И что это значит?
— Буквально? «Кровавая плата за проезд», — ответил Маббон. — Это часть более длинной фразы… Орт’о шет ахгк в’хедуак… что означает, «Те, кто будут требовать оплату кровью в качестве платы за перевозку».
Он бросил взгляд на Харка со своим жутким не выражающим эмоций лицом.
— Что это фактически означает, — сказал он, — так это то, что мы все, если воспользоваться разговорным языком Сержанта Варла, напрочь отфесаны.
VI. СОБРАТЬ НАШИ КОСТИ
Гаунт добрался до мостика Армадюка примерно через тридцать секунд после того, как Капитан Спайка умер.
Ведя за собой командный отряд Роты А, с Крийд с одной стороны от себя и Маддаленой, крадущейся с другой, он вошел на мостик через главный арочный проход и увидел команду корабля, собравшуюся толпой вокруг упавшей фигуры.
Некоторые их персонала мостика – а здесь их было очень много – не покинули свои станции или посты. Действительно, многие не могли сделать это, потому что они были прикованы и подключены проводами к своим позициям.
Но даже те, кто не мог двигаться, пристально смотрели. Некоторые начинали стонать. У других были слезы в аугметированных глазах.
Как только он увидел, что это бы Спайка, Гаунт протолкался сквозь толпу, расталкивая руками старших офицеров мостика в робах.
— Что вы делаете? — спросил их Гаунт. Насколько он мог видеть, они все были взволнованы и огорчены, но ни один не предлагал никакого лечения.
— Он упал! — заявил один из офицеров.
— Он упал! Капитан упал! — простонал другой.
— Я думаю, что это его сердце, — сказал офицер обнаружения. — Я думаю, что наш гордый корабль смертельно ранен, и симпатическая боль...
Гаунт проигнорировал его. Он посмотрел на Маддалену.
— Приведи Керт! — крикнул он.
— Но...
— Я сказал, приведи Керт! — закричал Гаунт. Маддалена бросила сердитый взгляд, а затем повернулась и выбежала с мостика. Гаунт знал, что она была быстрой, быстрее, чем Крийд, возможно. К тому же, ему нужна была Крийд и ее власть.
Гаунт упал на колени и послушал сердце Спайки. Капитан лежал на спине, его кожа была такой же белой, как воск, а его глаза были пусты.