В отдалении, гром бомбардировки стал более сильным.
— Моя точка зрения такова, — сказал Далин, — что здесь тебе не нужно скрывать. Призраки примут тебя за то, кто ты есть. Здесь не будет такого предубеждения, как в твоем родном улье.
— Слухи дойдут до Вергхаста, и это подорвет ее тщательно спланированные планы, — сказала Феликс.
— Я думаю, что ты должна рассказать кому-нибудь, — сказал он.
— Я думаю, что никому не должна рассказывать, — ответила она.
Какое-то время между ними была тишина.
— Как мне тебя звать? — спросил он.
— Феликс, — сказала она. — Или Часс, как ты и делаешь.
— Какое твое настоящее имя?
— Меритус Феликс Часс. Мерити Часс. Как моя мать. Но мое имя придумано ловко, чтобы замаскировать пол.
Далин что-то услышал позади них. Он резко повернулся.
— Что ты здесь делаешь, Дал? — спросила Йонси.
— Йонси! — Далин спрыгнул со стены.
Йонси чесала свой обритый череп. Она выглядела тоньше и старше без косичек маленькой девочки. Ее детское платье казалось больше похожим на тунику мальчика препубертатного возраста. Она выглядела неловко, но, как ни странно, более красивой, чем когда она была ребенком с косичками.
— Мама отрезала мои волосы, Дал, — сказала она.
— Как долго она тут? — спросила Феликс, с тревогой спрыгнув со стены.
— Она отрезала мои волосы из-за вшей, — сказала Йонси. — Зудящие вши. Она отрезала мои косички.
— Как долго она тут? — повторила Феликс. — Что она слышала? Далин?
— О чем вы разговаривали? — спросила Йонси.
— Ой, да просто так, — сказал Далин.
— Вы говорили о Папе Гаунте?
— Да, — осторожно сказала Феликс.
— Он теперь Милитант коммандер, — сказала она. — Так говорят.
— Это точно, — сказала Феликс. — Мой великий отец, с каждым часом все больше.
Йонси задрала обритую голову и посмотрела на Феликс большими глазами.
— Он тоже твой папа? Папа Гаунт?
— Он мой отец, да.
Йонси нахмурилась и задумалась.
— О чем еще вы говорили? — спросила она. — Кто такая Мерити?
Лакшима провела их через большие рабочие области, примыкающие к ее офису. Грае следовал за ними. Рабочие области были несколькими соединенными залами, разлинованными лабораторными столами, над которыми висели стеклянные защитные экраны. Техно-ученые ордоса кланялись Лакшиме перед тем, как вернуться к своим старательным обследованиям.
Лакшима взяла маленький серебряный киберчереп со своего стола. Она включила его, а затем послала в воздух, как будто она выпустила голубя. Они все тотчас почувствовали легкое покалывающее ощущение. Дрон генерировал невидимое подавляющее поле вокруг них.
— Камни – главные предметы интереса, — сказала Лакшима. Она щелкнула жезлом актуатора, и изображения камней появились на висящих защитных экранах. Увеличенные изображения, как спереди, так и сзади, в высоком разрешении. Домор посмотрел на них и вздрогнул.
— Я понимаю, актив считал их особенно важными? — сказала она.
— Так я поняла, — сказала Фейзкиель.
— Он не говорил, почему?
— Ни Фейзкиель ни меня не было во время захвата, — сказал Баскевиль.
— Я был, — сказал Домор. — Я был частью Ударной Группы Бета, которая вошла внутрь с Гаунтом, и мы их забрали. Мы вошли в это грязное фесовое место. Там было так, словно там жили дикие животные, но Маббон, он назвал это коллегией.
— Маббон? — спросил Грае.
— «Актив», — угрюмо ответил Домор.
— Что еще он говорил? — спросила Лакшима.
Домор пожал плечами.
— Я не знаю. Мы были под постоянным огнем, и я был слишком занят собиранием этого дерьма в коробки. Как и все мы. Я, на самом деле, не слушал.
Фейзкиель вытащила планшет и сверилась с ним.
— В записях говорится, что зона была «коллегией наследования», оружейной лабораторией, управляемой – согласно активу – магиром хаптека Анарха, или оружекованными. Было сказано, что все материалы инертны. То есть, не активно испорченные.
— Вы в этом поверили активу? — с сомнением спросила Лакшима.
— Были неоспоримые причины верить, что это так, — сказала Фейзкиель. — Более неустойчивые, зараженные варпом материалы содержались в других зонах.