— Коллегия наследования, — сказал Грае.
— Для разработки оружия, — сказала Фейзкиель, читая свои исчерпывающие заметки. — Одна из многих заводов, построенных Херитором Асфоделем, чтобы снабжать Анарха военными машинами.
— Асфодель, безумный гений, — задумчиво произнесла Лакшима. — Весьма вероятно, что он порченный адепт Механикум, вероятно неимоверно старый, поделившийся извращенными секретами Механикум с врагом.
— Эта гипотеза, вероятно, не уровня кобальт, мэм, — сказал Грае.
— Дрон не заблокировал это, — ответила она, бросив взгляд на киберчереп, парящий поблизости. — Тем не менее, если бы я сказала, в добавок, что Асфодель считается ...
Ее рот продолжил двигаться, но они больше не могли слышать ее голос. Слабое жужжание от киберчерепа блокировало ее слова, редактируя засекреченную информацию. Грае кивал. Он мог ее слышать.
— Да, — сказал он с вздрагиванием, — это, определенно, уровня вермильон.
Баскевиль, Домор и Фейзкиель переглянулись.
— Асфодель, прокляни его душу, мертв, — сказал Домор. — Давно умер, на Вергхасте. Полковник-Комиссар Гаунт убил его. Я имею в виду… Милитант Коммандер Гаунт.
— Актив предполагал, что Асфодель был, всего лишь, одним из множества «хериторов», работающих на врага, — сказала Фейзкиель. — Величайшим, возможно, но одним из многих. Культ слабоумных оружекованых, предположительно «унаследовавших» секреты от Механикум, следуя вашей линии мысли.
— Я уже полностью осведомлена об этих теориях, — резко сказала Лакшима. — Я хочу знать детали событий вашего полка в точке сбора. Что актив говорил о месте и этих камнях?
— Согласно дословному отчету Гаунта, — сказала Фейзкиель, вернувшись к своей копии отчета, — актив называл их Глифотек. «Библиотека в камне». Он помнил их, потому что бывал на Пределе годами ранее, и с тех пор обращался с ними, как с ценностью.
Было сказано, что они – вещи ксеносов значительной важности, собранные на одном из Миров Хана. Он хотел, чтобы их забрали, и считал их очень важными. Он не знал, почему, он просто оценивал их важностью, важность того, что оружекованные считали важным иметь их. Он считал их «находкой особой ценности».
— У них сейчас другое название, так ведь, Майор Баскевиль? — спросила Лакшима.
Баскевиль вздохнул и кивнул.
— Есть причина полагать, что они могут называться орлиными камнями, мэм, — сказал он.
— Из-за инцидента на Айгоре 991? — спросила она.
— Да.
— На котором вы присутствовали?
— Да, присутствовал.
Лакшима посмотрела на свой планшет.
— Вы, и Майор Колеа, которого я встретила вчера, и двое солдат, Маггс и Рервал?
— Именно так, мэм, — сказал Баскевиль.
— Вы слышали голос?
Баск помотал головой.
— Я – нет, мэм, — сказал он. — Голос слышали только Рервал и Гол. Эм, Майор Колеа.
— Но вы кое-что видели?
— Мы сражались с кое-чем, мэм. Демоническая тень. Она убила двоих из нашей группы. Мы отогнали ее.
— Отвратительно, — сказал Грае, сморщив лицо от отвращения.
— В последствии, — спросила Лакшима, — Гол рассказал, что говорил голос?
Не используй его имя так, подумал Баскевиль. Не говори так о нем, как будто ты его знаешь.
— Он сделал полный отчет, нашему командующему офицеру. Милитанту Коммандеру Гаунту, — сказал Баскевиль. — Он, так же, рассказал мне, что говорил голос.
— Наедине?
— Да.
— Почему Гол доверился вам?
— Потому что я его друг, — сказал Баск.
— И что Гол говорил, что сказал голос, майор?
— Голос… обозначил себя, как «голос Сека». Он говорил, «Принеси мне орлиные камни».
— И в то время, это ничего не значило? — спросила Лакшима.
— Это ничего не значило ни для кого, — сказала Фейзкиель.
— А после этого, во время абордажа? — спросила инквизитор.
— Мы обнаружили, что чертовы камни высыпались на пол, — сказал Домор. — Шаблоном. Фейпс… это адъютант Майора Баска… он сказал, что они выглядят, как орел. С распростертыми крыльями.
Лакшима повернулась к группе экранов. Она снова подстроила свой жезл. Восемь гололитических изображений скопировали сами себя на один экран, и составили шаблон.
— Типа этого? — спросила она.
— Примерно, так, — кивнул Домор.
— И по виду, и из-за ремарки вашего адъютанта, вы сделали связь? — спросила Лакшима Баскевиля.
— Это просто предположение, — сказал он. — Внутреннее чутье. Совпадение, в котором было слишком много неприятного смысла.