— Я знаю тебя, Бленнер. Ты мерзавец. Пьяница. Дамский угодник. Ты получаешь то, что хочешь, а затем уходишь не прощаясь. Ты не заботишься о людях.
— Погоди...
— Если ты водил ее за нос, — сказал Гаунт. — Если ты играл с ее чувствами, а затем проделал свой обычный трюк и сбежал. Если ты ранил ее...
— Смешно слышать такое от тебя! — резко бросил Бленнер.
— Следи за словами! Что ты сделал с ней? Что ты ей сказал?
— Это совсем не то! — ответил Бленнер. Его руки тряслись. — Мы не вместе или что-то такое. Мы – друзья. Пошел нафес, Ибрам! Ты – единственный, к кому у нее есть чувства. И всегда были. Пристально посмотри на себя. Пристально! Потому что, если кто и играет с Анной Керт – это ты! Она беспокоится! Она беспокоится за тебя! Она беспокоится, что твое горе может...
— Хватит, комиссар, — сказал Гаунт.
— Да, ладно.
— Я давно тебя знаю, Бленнер. Я давно смирился с твоими выходками и твоими недостатками. Ты можешь говорить со мной с фамильярностью, которая очень немногим людям в этом полку может сойти с рук. Но, когда ты в униформе, ты не обращаешься ко мне вот так.
— Прости, — сказал Бленнер. Он поставил стакан.
— Этот твой шарм зашел слишком далеко, — сказал Гаунт. — Разберись в себе, и быстро, или мне придется пересмотреть твое место в этом полку.
— Да, сэр.
В дверь постучали. Один из Сционов Темпестус заглянул внутрь.
— Я иду, Санкто, — сказал Гаунт.
— Мой Лорд, — сказал Сцион, — только что пришел приказ. Вас вызывают во дворец.
— Нет, у меня планы на день.
— Вызов был очень ясным, мой Лорд. Вы должны доложиться немедленно.
— Но у меня тут похороны...
Гаунт прервался. Он сделал глубокий вдох.
— Приведи транспорт, Санкто, — сказал он. — Я сейчас буду.
Бленнер смотрел на Гаунта.
— Это очень не вовремя, — сказал Бленнер. — Я знаю, что ты бы хотел пойти со своим сыном. Ты хочешь, чтобы я...
— Нет, Вэйном. Я не хочу, чтобы ты вообще что-нибудь делал.
Гаунт пристегнул свой меч, поправил плащ, и покинул комнату.
В одиночестве, Бленнер пялился на стакан на столике. Его руки сильно тряслись, а сердце колотилось. Он видел, что его будущее ускользает от него. Намек Гаунта на приближающиеся неприятности был довольно прозрачным. Он этого не хотел. Но он успокоил себя тем, что сейчас он был на посту в командной группе Милитант коммандера, привилегия защитит его. Такой поворот может вывести человека с передовой.
Но если Гаунт устал от него, если он слишком далеко забросил дружбу, тогда он получит назначение. Его переведут. Он получит место в фес знает каком полку, и он, вероятно, закончит, получив полю на передовой.
В фесово дерьмовом конце фесовой войны.
Бленнер прикончил выпивку одним глотком. Ему нужно быть спокойным. Ему нужны таблетки. Ему нужно попросить об услуге Вайлдера.
Вошел Харк.
— Кортеж здесь, — сказал Харк. — Где Гаунт?
— Я его не видел, — сказал Бленнер.
— Что с тобой, Вэйном?
— Ничего, — сказал Бленнер. Он выдавил улыбку. — Совсем ничего, Виктор.
Он вышел и оставил Харка пристально смотреть, озадаченного.
— Не вставай, — сказал Гаунт. Крийд все равно встала.
— Что такое, сэр? — спросила она. Гаунт вошел в ее комнату и закрыл за собой дверь.
— Меня вызвали в штаб. Мне нужно идти.
— Мне жаль, — сказала она.
— Я подумал, могла бы ты...
— Конечно, — сказала Крийд. — Я все равно собиралась.
Гаунт снял повязку и отдал ее ей.
— И, Тона, я надеялся, что ты сможешь объяснить...
— Смогу, сэр, — сказала она.
— Принеси мои извинения. Попытайся заставить Феликса понять.
— Да, сэр, — сказала она.
— Спасибо тебе, капитан.
Толпа собралась во дворе. Некоторые пришли просто посмотреть на кортеж из любопытства.
Другие пришли, чтобы отдать дань уважения.
Феликс вошел на двор и подошел к глянцевым черным машинам. На нем была его парадная униформа. Он выглядел очень измотанным и мрачным.
— Где… Милитант коммандер? — спросил он.
Керт покачала головой.
— Я уверена, что он идет, Феликс, — сказала она.
— Он опаздывает. Я послал Далина, чтобы он нашел его, — сказал Феликс.
К ним подошел Цвейл. Втроем они смотрели на свои отражения в дымчатых стеклах задних окон транспортника.
— Храм Святого Киодруса Эмансида – хороший, — сказал Цвейл. — Отличное место. Очень высокое. Я слышал, что экклезиарх тоже отличный парень. Не тупой, что есть полезно в такие времена, как эти.
Он протянул маленький цветочный букет Феликсу.
— Просто простой венок, который я сделал, — сказал он. — Для тебя. Ислумбин.