Было слышно, как он там топает, наматывая круги. Три шага, поворот, три шага, опять поворот.
— Переживает, — хмыкнул оборотень. Табличка, висящая около его двери и которую я едва успела прочитать, заверяла, что за столом сидит командор городской стражи Асмар Зот, но мне казалось, что передо мной на самом деле волк. Затаившийся для прыжка.
— А есть повод переживать? — осторожно спросила я. Потому что чем дольше всматривалась в это лицо, состоящее из прямых линий и резких углов, тем сильнее начинала беспокоиться.
Оборотней я раньше встречала, их род нельзя было назвать малочисленным, но таких, как командор, — ни разу. Несмотря на свою звериную суть, они всегда выглядели очень человечными, Асмар Зот же был далек от человечности.
Синие глаза сияли в полумраке, наводя жуть. Такой взгляд ночью, в лесу, сулил бы смерть…
Но я была в самом сердце управления стражи, мне тут совершенно точно ничего не должно было угрожать. Безопасное место… Безопаснее, наверное, только в сейфе банка драконов.
— Барышни бывают на удивление нервными. И я произвожу на них… впечатление.
Я бы сказала, он их банально подавляет своей мощью, но промолчала, из последних сил сдерживая улыбку. Этот жуткий волк пугал сильнее ректора, и все мои инстинкты истерично вопили, требуя улыбаться, склонить голову и всем своим видом демонстрировать покорность. Бороться с собой был невыносимо трудно, но я боролась, с нежностью вспоминая Гэдехара. На фоне этого чудища мой злобный начальник казался почти ласковым зайчиком.
— Плакать и падать в обморок не буду, — заверила оборотня я.
— Хорошо, — кивнул он и, не тратя больше времени, принялся за допрос. Командор, конечно, сказал бы, что мы просто побеседовали… собственно, так он сержанту и сказал, но я из его кабинета выходила с ощущением, будто в казематах неделю на цепи просидела.
А ведь оборотень просто спросил, с чего бы мне так самоотверженно предлагать помощь, да еще и не требуя ничего в ответ.
— Сержант Нирей уже как-то помогал мне с уборкой одной очень ужасной квартиры, я просто захотела его отблагодарить. — Я не врала, просто не говорила всей правды. Разве ж это важно, что, помимо помощи с уборкой в грязной норе Дасти, он еще и мужем моим притворился, и документы подделал?.. Совсем не важно.
Если командор и почувствовал, что я что-то скрываю, значения не придал. Может, подумал, что я тайно влюблена в его сержанта и стесняюсь об этом говорить, а может, опасался, что лишними вопросами спугнет мое желание немного облегчить им жизнь.
Как бы там ни было, мне разрешили один выходной в неделю убивать на благо их управления. Обещали даже грамоту благодарственную выписать за неоценимую помощь. Но я так и не поняла, серьезно ли он говорил или пошутил.
Глава 9
В понедельник, вывалившись из прохладного подъезда в неожиданно теплое утро, я на мгновение застыла. Было такое ощущение, что я все это где-то уже видела.
Даян стоял, весь такой представительный в своей темно-серой форме, и улыбался. И солнце играло в его волосах.
И путь наш вел в главный корпус, на второй этаж, в кабинет ректора…
— Выглядишь уставшей, — заметил сержант, искупая свою нетактичность искренним беспокойством.
Я слабо улыбнулась.
— Измучили меня эти выходные.
Пусть помощь мою командор и принял, но за порог управления выставил, заявив, что разрешение его вступает в силу со следующей недели. И вместо того, чтобы отвлечься на дела и не думать о неизбежном, я все свои выходные провела в мрачных раздумьях. Сначала в красках представляла, как ректор узнает о моем обмане и как орет на меня, а потом безжалостно увольняет. Или как ректор внимательно просматривает фальшивые документы, принесенные Даяном, каким-то непонятным образом понимает, что это подделка, и орет на меня и увольняет меня.
Я попробовала отвлечься, но стало только хуже. Готова была даже спуститься к Дасти и еще посмотреть на его чудесную плесень, но подозрение, что в этот раз он все же заставит меня выпить чаю, останавливало.
Тогда я утонула в воспоминаниях. Не хотела, так получилось.
У меня впервые было по-настоящему свободное время, которое я могла потратить только на себя, не опасаясь, что меня за это будут осуждать… и это оказалось просто невыносимо.
Даже в бегах, боясь быть пойманной, вздрагивая от звука любого низкого мужского голоса, даже тогда я не чувствовала себя настолько потерянной.
Раньше у меня была цель. Всегда.
Сначала вырасти дочерью, которой родители могли бы гордиться. И даже понимая, что мой изъян никогда мне этого не позволит, я пыталась. Потом найти достойного мужчину, который согласился бы взять в жены такую, как я. Совершенно бесполезную и не стоящую затрат.