— Потише, а то услышат…
— …когда он благословлял нас, я сосчитал перстни у него на пальцах.
— …да, да, если хорошо пропарить, можно слопать… Я вот однажды выкопал дохлую собаку, с нее уже шерсть слезла. А моя старуха говорит…
— …да, легко сказать — заявить о своих правах. Пока не принесешь две копы грошей, свидетеля не допустят на суд. Справедливость существует только для богачей.
— …видишь ли, я могу дать ему по носу, притопнуть ногой и сказать: «Эй, господин меняла, разменяй мне это серебром!»
Кристоф вздрогнул от одного слова! Господи, как он не догадался сам! Где же еще искать ему своего господина, как не у менялы! Он схватился за траву, потянул ее, встал на колени, а потом во весь рост:
— Друзья, где здесь… где можно увидеть менялу?..
Люди с удивлением посмотрели на него.
— Я ищу господ… ну, господ менял, — объяснил Кристоф, — вы только что упоминали о них.
Соседи засмеялись:
— Среди нас ты таких не найдешь. Все шишки вон там, в белых шатрах.
Передохнув и отрезвившись, Кристоф побежал к шатрам.
Матиас Рунтингер сидел на краю лужайки, в небольшом шатре, дружески беседуя с Аммеризи и Бартоломео де Барди. Они говорили о ломбардской системе кредитов и займов, когда слуга сообщил Рунтингеру о прибытии неизвестного человека.
Заметив у входа Кристофа, Рунтингер быстро подошел к нему, поспешно отвел его в сторону и недовольно буркнул:
— Ну?..
— Папа переоделся и уехал со своим пажом.
— Знаешь, куда? — Пальцы Рунтингера впились в плечо Кристофа.
— Я сам вывел его на дорогу в Шаффгаузен.
Господин Рунтингер потребовал коня и попрощался с собеседниками. Вскочив в седло, он помчался лугом. Животное лучше хозяина видело в темноте и легко скакало через тела любовников и пьяниц, лежавших на траве, через рвы и канавы. Кристоф, сидя позади Рунтингера и охватив его руками, молился за упокой своей души и мысленно прощался с женой и детьми.
В трактире «У золотого колеса» поднялась паника. Куда-то исчез рыцарь Освальд фон Волькенштайн. Его уже не было ни в трактире, ни в городе. Рыцарь сказал…
Рунтингер резко повернул коня, чуть не сбросив слугу, и поскакал назад.
В кромешной тьме он не заметил надписи, только что намалеванной над дверями трактира и напрасно взывавшей к его гостям:
Да, господин фон Волькенштайн выполнил обещание, которое дал Тюрли. Поэт уехал из города со спокойной совестью, оставив в нем уйму денег и частичку своего сердца.
Рунтингеру не повезло. Что делить? Он знал только одного из тех, кто был вхож к Сигизмунду, — Волькенштайна. Конечно, такую новость достаточно передать самому последнему писаришке короля… От усердия он сломает себе шею, а к Сигизмунду проберется. Впрочем, ему, Рунтингеру, незачем доказывать, что он первый узнал о бегстве папы и первым передал королю это известие. Купец не нуждается ни в королевском похлопывании по плечу, ни в какой-либо его награде. Он постарается вознаградить себя сам. Рунтингер вспомнил банкира Сигизмунда, Виндэкке, с которым его познакомил сегодня Аммеризи. Да, он пойдет к нему!
Рунтингер искал Виндэкке недолго. Банкир нисколько не обрадовался тому, что его потревожили.
— Не скажете ли вы, где сейчас тирольский герцог? — спросил Рунтингер банкира.
Наморщив лоб, Виндэкке пристально взглянул на негоцианта и ответил:
— Герцог был на турнире. Ему нездоровилось, он извинился, вышел и… гм… и больше не показывался. После этого им уже никто не интересовался…
Рунтингер не дал банкиру договорить. Он коротко и ясно изложил всё, что сообщил ему Кристоф. Виндэкке тотчас помчался в шатер Сигизмунда.
Наконец-то!
Господин Рунтингер отправился домой. Негоциант шагал не спеша, с удовольствием вдыхая воздух, который к утру стал прохладнее. Рунтингер был доволен, как всякий хороший хозяин, который сделал всё, что мог. Кристоф следовал чуть позади. У слуги тоже было хорошее настроение. Его господин оказался благодарным: вместо обещанных пяти дукатов он дал десять!
Рунтингер уже мало интересовался своим делом. Он отлично знал, чего хотел. Все остальное для него — пустяки.
Почти у самых городских ворот мимо Рунтингера проскакала кавалькада. В свете факела, поднятого первым всадником, господин негоциант увидел римского короля.
Западня
Как только забрезжил рассвет, венгерские латники грубо отогнали городскую стражу от ворот Констанца и заперли их.