Это было бы замечательно, – сказал Бун.
4. Шропшир, 1745 год
– Важно, чтобы вы осознали одно, – сказал им Хорас, – границы поместья вы не покинете никогда. Если бы такое было физически возможно, нам пришлось бы умертвить вас.
– Хорас у нас такой непреклонный, – вставила Инид. – Чувство такта у него попросту отсутствует. Он как молот – лупит по чему ни попадя. Право, он мог бы выразить то же самое иначе: нам очень жаль, что вы не можете покинуть поместье, но мы тем не менее рады, что вы с нами.
– А я не уверен, что рад их появлению, – заявил Хорас. – Это лишь очередное свидетельство, что положение выходит из-под контроля. Мартин со Стеллой исчезли без следа, да и то, что поведал нам Призрак…
– Генри! – перебила Инид. – Генри, а никакой не Призрак!..
– То, что вчера поведал Генри; некто или нечто рыщет вокруг Гопкинс Акта, чувствует необычность и старается выведать, что тут такое. Ручаюсь, они вот-вот нас достанут. И вот теперь эти двое из Нью-Йорка, не способные дать удовлетворительное объяснение, как им удалось проникнуть во времялет Мартина, и к тому же слышавшие заранее про Гопкинс Акр!..
– Мы просидели здесь чересчур долго, – посетовала Инид. – Мы могли бы сбить всех со следа, если бы перебрались куда-нибудь еще. Никто не вправе сидеть на одном месте целых полтора столетия.
– Перемещение навлекло бы на нас опасность само по себе, – заявил Хорас. – Для подготовки такой операции нам пришлось бы затребовать бригаду техников. А прежде всего пришлось бы разведать новый адрес, куда перемещаться. Это, положим, мы могли бы сделать собственными силами, но переезд без посторонней помощи совершенно исключается. У нас самих нет и половины необходимых навыков.
– А я-то пребывал в уверенности, – произнес Дэвид не без яда, – что ты способен в одиночку справиться с любой задачей…
Хорас сгорбился, как разъяренный бык.
– Ну-ка прекратите, – вмешался Тимоти в обычной своей мягкой манере. – Оба, и тот и другой. Чем ссориться, лучше объясним гостям, в меру нашего разумения, ситуацию, в которую они угодили.
– Мне бы этого очень хотелось, – сказал Коркоран. – Вы заявили, что выбраться отсюда мы не сможем, а в то же время Дэвид – я верно запомнил имя, не правда ли?..
– Да, – подтвердил Дэвид. – Меня зовут Дэвид, и я несколько раз покидал поместье. Чаще всего посещал Лондон и Париж. Однажды был в Нью-Йорке.
– Вы упомянули также, что кто-то вот-вот прибудет сюда из Афин. Стало быть, у вас случаются и вылеты и прилеты?
– Вылеты и прилеты, как вы их назвали, – ответил Тимоти, – осуществляются при помощи устройств, именуемых ковчегами, или времялетами. Ковчег, служивший жилищем Мартину, перенес вас сюда из Нью-Йорка, но это отнюдь не так просто.
– Я нажимал на кнопки, – пробормотал Коркоран.
– Вы могли бы нажимать на кнопки целую вечность и не сдвинуться с места. Однако вы нажали на строго определенные кнопки и тем самым подключили ковчег к контрольной панели в этом здании. После чего управление ковчегом Мартина перешло к Хорасу.
– Вы хотите сказать, что управлять этими ковчегами способен не каждый?
– Суть в том, – изрек Хорас, – что вы сейчас находитесь внутри временного купола. Термин, разумеется, упрощенный. Сквозь подобный купол не может проникнуть никто, не можем и мы. Есть единственный способ преодолеть эту преграду: на времялете.
– На миг в комнате воцарилось молчание, затем Хорас добавил: – Ах да, я забыл про Призрака, Он и только он может преодолеть купол без посторонней помощи, но это особый случай.
– Генри, – напомнила Инид. – Генри, а никакой не Призрак!
– Сдается мне, – взял слово Бун, – что нам остается лишь принять ваши слова на веру со всей вежливостью, на какую мы только способны. Мы здесь, и вы заявляете, что отсюда нет возврата. Многого я, правда, не понял, и у меня возникла уйма вопросов, но с ними можно и подождать. У нас наверняка будет сколько угодно времени поставить эти вопросы один за другим.
– Меня радует, что вы отнеслись к услышанному столь достойно, – сказал Тимоти. – Мы и сами связаны рядом ограничений, пренебречь которыми невозможно. Выражаю надежду, что жизнь в нашей общине покажется вам приятной.
– Есть только один вопрос, – продолжил Бун, – слишком важный, чтоб его откладывать. Кто вы такие?
– Мы беженцы, – ответил Дэвид. – Беженцы, укрывшиеся в глубинах времени.
– Никоим образом! – вскричал Хорас. – Ты упрямо твердишь, что мы беженцы, а я утверждаю, что мы революционеры! Настанет день, и мы вернемся!..
– Не слушайте их обоих, – обратилась Инид к Буну. – Они всегда норовят вцепиться друг другу в глотку. Вас, вероятно, интересовало другое: откуда мы прибыли? Мы люди, родившиеся за миллион лет от этой эпохи. Люди из вашего отдаленного будущего.
Из столовой выглянула Нора и возвестила:
– Обедать подано…
Обед прошел вполне цивилизованно и спокойно, без дальнейших препирательств. Дэвид вспоминал деньки, проведенные в Нью-Йорке двадцатого века, и расспрашивал Буна и Коркорана о городе. Тимоти пересказывал книги, которые недавно прочел. Инид почти не раскрывала рта, да и Эмма благожелательно молчала. Хорас горбился, поглощенный своими мыслями, но в конце концов решил заговорить:
– Не понимаю, что стряслось с Гэхеном. Ему давно пора бы быть здесь.
– Гэхен из Афин, – пояснила Эмма. – Он везет для Тимоти новую книгу.
– Мы говорим «Афины» для простоты, – заявил Тимоти. – На самом деле их база не в Афинах, хоть и неподалеку.
– Еще одна небольшая группа наших живет в плейстоцене, – добавил Дэвид. – Южная Франция. Самое начало последнего оледенения.
– Вместе с неандертальцами? – полюбопытствовал Бун.
– Да, рядом с первыми неандертальцами. Правда, их там немного.
– И совсем уж непонятно, – вновь заговорил Хорас, не в состоянии освободиться от тревог, – что заставило Мартина бежать в такой спешке. Притом вместе со Стеллой. По-видимому, там был еще малый времялет, припрятанный в пакгаузе, и Мартин использовал его для бегства, а Стелла была предупреждена и успела присоединиться. Но почему он не пустил в ход основной ковчег? Почему впал в панику? У меня нет сомнений, что он запаниковал, Перепугался до смерти и сбежал…
– Он боялся, что отель превратится в ловушку, – предположила Инид. – Мне, например, это совершенно ясно. Может, он не вполне доверял мистеру Коркорану.
– А почему Мартин должен был ему доверять? – откликнулся Дэвид. – Мистер Коркоран сам признал, что приставил к Мартину со Стеллой соглядатаев, следивших за каждым их шагом…
– Он покупал мои услуги и очень хорошо платил, – сказал Коркоран. – Я стану работать с полной отдачей для кого угодно, лишь бы платили. За всю свою жизнь я ни разу не надул клиента, если он платежеспособен.
– Но в данном случае клиент не вызывал у вас доверия, – заметил Дэвид.
– Пожалуй, действительно не вызывал. Я не видел почвы для доверия. И установил за ним наблюдение не для того, чтобы причинить ему зло, а чтоб убедиться, что он не причинит зла мне самому. Ваш Мартин был скрытен до смешного. Что называется, скользкий тип.
– Он должен был знать, что отель будет взорван, – гнул свою линию Хорас. – Постояльцев, конечно же, предупреждали заранее. Бросить основной времялет в таких обстоятельствах, подвергая его риску обнаружения, – как хотите, но подобный поступок совершенно непростителен.
– Про предстоящий взрыв он мог и не слышать, – вступился за бывшего клиента Коркоран. – Постояльцам ничего не говорили до последнего момента. Да и потом не делалось никаких публичных заявлений. Понимаете, все готовилось шито-крыто. Даже мне и то довелось услышать о предстоящем взрыве гораздо позже, чем Мартин исчез. А ведь от меня не ускользает почти ни один слушок…
– Тогда, значит, он отъехал по какому-то срочному делу, предполагая вскоре вернуться, – сделал вывод Дэвид. – В этом случае трогать основной времялет с места просто не было необходимости.
Оставив прежнюю тему, Хорас напустился на Буна: