Со стороны речки веяло вечерней прохладой и легкой сыростью. Вскоре Митька Попок, размахивая палкой, поравнялся с ребятами.
Тогда Генька Шимковец выступил вперед и промолвил:
— Дядька Попок! A-а, дядька Попок…
Письмоносец остановился и каким-то шальным взглядом окинул ребят.
— Мы, дядька Попок, хотим…
— Что-о? Что ты сказал?..
Генька, не знавший истории Митькиного прозвища, искренне продолжал:
— Мы не знаем, какое письмо прислали деду Брылю. Мы хотим спросить. Может, ему нужна помощь, так мы, дядька Попок…
Широкая огненно-рыжая борода Митьки Попка задрожала. Опустевшая за день сумка полетела за спину, а палка угрожающе поднялась вверх.
— Как? Как ты сказал… Как меня зовут? — словно все еще не веря своим ушам, выдохнул письмоносец.
Генька ничего не понимал. Глядя на внезапно рассвирепевшего письмоносца и думая, что он все еще бранит «проклятого царского министра за его хутора», пробормотал:
— Ну, чего ж вы ругаетесь, дядька Попок? Я-то ведь вам ничего плохого не сделал!..
— Не сделал?! А вот я сейчас покажу, как оскорблять человека! Ах ты, негодяй!.. — с обидой и злобой крикнул письмоносец и кинулся на ребят. — Я вам всем уши оборву!
Мальчишки, как вспугнутые воробьи, мгновенно рассыпались в разные стороны и убежали. Но долго еще в тихих вечерних сумерках слышалась брань Митьки Попка.
И колхозники, отдыхающие после работы на завалинках, заслышав брань письмоносца, говорили:
— Ну, Митька опять за своего министра взялся! Давно уж и хуторов и министра того нет, а он все никак успокоиться не может. Вот что значит привычка! И как там дед Брыль не оглохнет от его крика.
СКАЗ ПРО ВЫДРУ
После того как ребята увидели на дедовом дворе удивительную птицу, их обычные каждодневные дела, казавшиеся очень важными, как-то отодвинулись на второй план. Спрятанное в хлевушке чучело притягивало их, словно магнит. Но птица на дворе больше не появлялась. Редко удавалось видеть и старика, особенно в таком настроении, когда можно было поговорить с ним по душам, послушать, как раньше, его рассказы.
А дед Брыль мог бы порассказать немало интересного о происшедшем в последние дни. Во-первых, что за люди приезжали к нему в такой красивой машине? Почему они ни с того ни с сего явились к нему, ничем особенно не примечательному человеку? Во-вторых, что за пакет вручил ему под расписку Митька Попок? В-третьих, почему, прочитав письмо, дед Брыль при почтальоне обронил такую загадочную и многозначительную фразу: «Им, может, захотелось последнее сжить со света?..»
На третий день после того как Генька так неудачно пытался расспросить Митьку Попка про письмо, дед Брыль вдруг неожиданно оказался среди хлопцев. Старик довольно рано выбрался из хаты и не спеша направлялся на свой сторожевой пост. Ребята встретились с ним неподалеку от школы и, словно по команде, крикнули: «Добрый вечер, дедуля!» Это, как видно, понравилось старику, тронуло его.
— Здорово, жевжики, здорово, — приветливо отозвался он. — Ну, так о чем с вами мы будем говорить? Об интересном хотите послушать?
— Хотим, хотим! Расскажите! — загалдели ребята, ожидая, что события последних дней наконец-то разъяснятся. — Пойдем, дедуля, на завалинку…
— Нет. Лучше пойдем на ферму. Там за силосной башней нам никто не помешает. Да и все мое хозяйство на глазах…
Хлопцы окружили деда и двинулись вместе с ним за село.
Мечику вдруг пришло в голову, что именно теперь, когда дед так растроган, надо решительно действовать. Более благоприятного момента у них, пожалуй, не будет.
— Дедуля, кто это к вам приезжал?
Дед хитро посмотрел на него и ответил:
— Вот как укроемся за башней, тогда и расскажу. Сам расскажу… Сперва про выдру, а потом…
Он не договорил и начал осматриваться. Вся компания уже подошла к силосной башне, и теперь дед Брыль выбирал такое место, откуда удобнее наблюдать за птицефермой, огромным свинарником и конюшней. Хозяйственные постройки размещались на самых высоких местах вдоль приречной долины и были видны издалека. А отсюда хорошо просматривались и широкая топкая низина, по которой извивалась, поблескивая на солнце, речка, и луг, расцвеченный желтыми красками. А там, еще дальше, тянулась по небосклону длинная гряда пущи, окутанная легкой голубоватой дымкой.
— Вот тут мы и сядем, — начал дед, прилаживая длинную доску у основания башни. — Отсюда видно и то место, где я когда-то выдр ловил.
— А где эти места? — осторожно спросил Генька Шимковец. — Далеко, наверно?