И ещё. Очевидно, и вы, и я тесно связаны с этим островом, поэтому я выполню ваше желание и схожу к тем развалинам. К тому же мне самой когда-то хотелось. Это ведь вы ведь устроили эту зиму посреди лета? Очевидно, с целью убить меня, но вместо этого организовали удобный проход к островку. Прекрасно, спасибо. Теперь уёбывайте и не смейте больше появляться.
Некоторое время между мной и тенями висит тишина. Затем они начинают расползаться на рваные куски. Огонёк подплывает ближе – они медленно всасываются в него, пока не исчезают совсем.
Я остаюсь одна напротив огонька. Он резко устремляется в область моей груди. В этот момент Костя хватает меня и отбрасывает в сторону. Огонёк, словно комета, пролетает сквозь дыру в коряге и закатывается за полоску между небом и морем, откуда в первый раз появился в виде солнца.
Костя отпускает меня, подбегает к коряге и вырывает её вместе с огромным корневищем, а затем кидает с отвесного берега. Коряга громко ударяется о воду, после чего идёт ко дну.
Мы с Костей снова смотрим друг другу в глаза. Почему-то в этом есть что-то трагичное. Недавно Костя признался, что считает меня красивой. То же самое могу сказать о нём. Под париком настоящий потоп. Пот стекает по лицу и шее, быстро застывая на морозе. Я снимаю его, обтираю лысину – пальцы свободно катаются по ней, не встречая никаких препятствий. Полосок больше нет, шрамы исчезли. Костя как будто тоже понял это, потому что смеётся, подбегает ко мне, крепко обнимает и закруживает в воздухе. Затем мы просто стоим в крепких объятиях.
– Костя, мне нужно ещё кое-куда сходить. Это рядом. Я буду рада, если ты пойдёшь со мной.
– Конечно, идём.
Ещё немного продвижения на юг, и мы останавливаемся на каменистом пятачке, который раньше я считала крайней точкой Канонерки. Но на самом деле ей является маленький островок. Вот он – осталось совсем чуть-чуть пройти по льду.
Мы ступаем на берег островка. На нём – край развалившейся каменной стены. Возможно, когда-то это был дом. Очень давно, потому что таких стен больше не строят. Кроме нагромождения камней тут ничего нет. Что по мнению теней я должна была здесь найти? Обхожу островок вдоль и поперёк, обследую каждый сантиметр – ничего. Копаясь в земле, обращаю внимание, как на шее болтается мой плёночный фотоаппарат. Разве он висел на мне всё это время?
Я настолько увлекаюсь поисками, что в какой-то момент срываюсь с этой проклятой стены. В секунды, пока лечу спиной на камни, я вспоминаю серьёзное лицо бабушки и её слова: «Ничего в жизни не происходит просто так. Все страдания для чего-то нужны. А полное избавление от страданий означает конец».
