Сверху тропа стала раза в три уже – с неудобством на ней могут разойтись два человека. Скорее всего, буду встречать на пути рыбаков. Сформировалась я миниатюрной, но девочкой обходить их всё равно было проще. Какая же причудливая тропа. Будто я Арвен, мерной поступью покидающая Средиземье вместе с остальными эльфами. Изящный образ рушится, когда я начинаю спотыкаться о камни. Лучше вернуться к реальности, пока не разбила башку.
Когда концентрируюсь на том, что впереди, сразу же достаю камеру. Уклон тропы совместно с нависающими ветвями образовали будто бы вход в пещеру. А в пещерах, как известно, спят драконы. Повернула фотоаппарат и сделала вертикальный снимок.
Вдруг в глубине «пещеры», словно отозвавшись на вспышку, замелькал оранжевый огонёк. Теперь я точно его не упущу. Рвусь вперёд, камера на шнурке то и дело подскакивает и больно стукает по грудной клетке. Снимать с шеи некогда, поэтому придерживаю её правой рукой. Это немного разбалансирует тело, что опасно на каменистой тропе. Свет снова гаснет. Я торможу и пытаюсь отдышаться, опираюсь руками на колени. Шнурок с фотоаппаратом болтается перед лицом.
Чёртово пятно! Это точно мангал бухих шашлычников, который они не могут нормально разжечь – постоянно затухает. Ничего, момент всё равно значимый – я прохожу по детским местам, где не была восемь лет. Такие цвета! Кажется, в октябре я здесь не гуляла, потому что не помню ничего подобного. Дыхание понемногу восстанавливается, продолжаю путь по тропе. Выхожу на открытое пространство с редкими высокими деревьями.
Ой! Это же.. Та самая поляна! Моё волшебное место! В основном только ради того, чтобы оказаться здесь, когда-то я проделывала путь на юг. Меня будто целиком заполняла шипучая газировка, пузырьки поднимались до макушки, а затем уносили в небо из серо-голубой сахарной ваты.
Что же теперь? Чувствую некий подъём духа, на лице ширится улыбка. Я несусь по поляне, но на самом деле это она несётся мне в глаза светом и красками. С закружившейся, опустевшей от впечатлений головой, продолжаю путь по тропинке.
Неожиданно замечаю вещь, словно чуждую этому месту – обрубок дерева с внушительной дырой у верхушки, которая захватила в себя кусочек горизонта. Резко останавливаюсь, не решаясь приблизиться.
Вдруг из-за горизонта, сосредоточенного в этой дыре, за одну секунду выскакивает жёлто-оранжевое солнце (во второй половине дня! с юго-запада!). От сильнейшего шока отнимаются ноги и я падаю без сознания рядом с дырявым обрубком, а голова ударяется обо что-то твёрдое за спиной.
На этом воспоминании я обнаруживаю себя на кровати, мокрую от пота, в съехавшем на лицо розовом парике. Я закидываю руки за голову и ощупываю затылок. Трясущиеся пальцы путешествуют по рельефу выпуклых шрамов на абсолютно голом черепе.
Швыряю парик через всю комнату. Тело сотрясается от рыданий. Я – отвратительная уродка! За что?!
Сползаю с кровати, еле поднимаюсь на ноги, бреду в коридор, чтобы посмотреть в зеркало. Зарёванное, ещё и взмокшее от пота лицо. Сузившиеся красные глаза. Достаю маленькое зеркальце из комода, чтобы в отражении отражения увидеть затылок. Торчащие белые шрамы, словно черви под кожей, живут на моей голове. После потери сознания на той поляне я очнулась уже с ними. Оказалось, при падении я ударилась о дерево, поэтому сначала думала, что поцарапалась о его рваную кору. Но вскоре стало очевидно – шрамы появились изнутри, ведь кожа повреждена не была.
Так, нужно отдышаться. Тоже мне новость – лысина со шрамами. Я так уже почти 3 года живу. Последние пять месяцев скрываю её под розовым париком. До этого были рыжий, каштановый, блонд. Цветной выбрала скорее от безысходности. В остальном внешность менять не собираюсь – хочу всегда оставаться женственной. Надо принять душ. Хорошо, что завтра выходной.