И я напоролась на ответный взгляд, полный непонимания, смешанный с замешательством и немного страхом.
Я обеспокоенно осмотрела комнату. Все так же были заняты своими делами. Уставшие и потрепанные не обращали на нас внимания.
— Ну вы там еще долго? — немного раздраженно спросил из болтающих в углу.
— Да, сейчас начну, — ответил тэри.
Почему он сказал начну, если у меня уже как три минуты идет энергия? Онемевшая рука начала дрожать сама по себе, а я не могла двигать пальцами. Тревога проникла под кожу, вынуждая ерзать и делать попытки на возврат подвижности руке. А второе никак не получалось. Покалывания становились сильнее и чувствительнее, перейдя от плеч к грудное клетке, заставляя чаще дышать.
Видя мои потуги, тэри Ройс пришел в себя, захлопнув рот.
— Так не должно быть… не должно быть…. не должно… — под нос запричитал он.
А мое удивление сменилось злостью — мне это вовсе не помогало. Грудная клетка уже горела, а энергия все шла и шла. Рука онемела окончательно, пальцы давно не шевелились.
А как должно было быть? — чтобы тебя твой же помощник растерзал, зло подумала про себя.
Меня била крупная дрожь от неизвестности происходящего. Вся спина промокла от сдерживания вырывающихся чувств, хотелось орать, как глупая истеричка. Не от боли, нет. Перед глазами встала картина, как в ночной тишине крадутся к постели, как зажимают нос и рот и как тошнота подкатывает к горлу от осознания собственной никчемности и уязвимости.
Тот самый ужас из прошлого поднимался во мне чудовищной волной, грозя снести все защитные барьеры. Ведь я так и не забыла того, что случилось дальше той ночью. Как обострились все чувства, как тело стало одним сплошным нервным комком, собирая весь страх в области груди. Как с нечеловеческим криком я создала нереальные файерболы голубого цвета, направила руки в сторону наемных убийц. Я помнила их последующий взгляд. Стеклянный. Мертвый.
А затем вспомнились грязно-серые глаза дознавателя Джона Дарма и его разговор с помощником.
"— Я точно уверен, что нам нужна именно она. Этот дурак папаша так боится за собственную шкуру, что без вопросов согласился отдать нам дочь. И сейчас никто не убежит от меня. Периметр дома уже мой. Никто не выйдет отсюда, пока я не получу свое.
— А пока можно поиграться?
— Как без этого… "
Вот и сейчас я испытывала что-то отдаленно знакомое — беспомощность, уязвимость, растерянность.
А может отпустить накопившуюся злость на несправедливое наказание короля? Избавиться от обиды на предательство отца. Высвободить всё раздражение, все подозрения, сомнения, страхи. Промелькнула новая мысль среди прочих из прошлого, которые заполонили все сознание. И она мне показалась такой привлекательной, упоительной, что я вовсе не хотела подумать о последствиях. Зачем? Если никто не постарался подумать обо мне.
Тэри Ройс выглядел таким же растерянным, что-то бормотал и водил руками по воздуху, словно прошло не так уж и много времени. Мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы окунуться в прошлое и вернуться новым человеком — не сдерживающим внутренних демонов.
— Что у вас? Что происходит? — раздались озадаченные голоса третьих лиц.
Энергия шла…
Пот скатывался уже по лицу…
Я думала о том, что трубка во рту даже к месту…
Боль дошла до пика.
Вместе с моим истошным криком, полный нетерпения и облегчения, на улице раздался так же крик, но дружный и страшный в своем порыве. Мужчины вздрогнули. Все, кроме тэри Ройса, выбежали и застыли на пороге в немом изумлении. Взрослые мужчины, серьезные и опытные в силу многочисленных лет, мычали и издавали непонятные звуки, отстраненно похожие на слова.
Хотела бы я тоже взглянуть из-за чего начался переполох на улице, но меня все еще сдерживала магия тэри. Наконец поток скачивания энергии остановился, тэри убрал руку с моего тату и тут мое тело задрожало, но уже от чувства легкости. Будто я избавилась от тяжелой плиты, которая сильно давила на грудь в последнее время.
Такая смена настроения, от вспышки боли до легкости, у меня вызвала удивление, но мимолетное. Хорошо, что закончилось. А подумаю я об этом потом.
Это послужило сигналом мужчине, который взглянул мне прямо в глаза и затараторил тихо, но четко.
— Тэри не называют своего имени. Тэри лишь помощники. Ты меня не знаешь, но вынужденно встречалась как адепт. Запомнила? А сейчас тебе было очень больно, так, что кости ломило. И у тебя разболелся живот. Тебе так плохо, что не сможешь покинуть свою комнату до завтрашнего утра. И прости за это…
Не успела я подумать за что, как светлый шарик, созданный магом, вошел сквозь грудь и вызвал сильные спазмы. И я тут же застонала, свернувшись калачиком.
— Свободна, адептка Лина, — отчеканили так, что тело тут же среагировало на приказ. Оно бы хотело стоять ровно, да боль не позволяла. Покачиваясь, я еле дошла до стены, где задела какие-то приборы, со звуком которые упали на пол. Это заставило обернуться выбежавших мужчин и немного отойти от вида на улице. Один направился ко мне, но тэри его остановил.
— Не стоит. Она сможет дойти сама. Бедняжка и половины необходимого не смогла дать. Видите как загнулась? Я решил, что с нее будет достаточно. Небо все таки самое тяжелое и энергоемкое из поддерживающих областей. Если с его цветом не справились другие, намного сильнее адепты, то ее участие не сыграет большой роли.
Недоуменное выражение лица провожатых сменилось на понимающее, а взгляд стал оценивающим. Если бы внутри все не закручивалось в один тугой узел, я бы может приняла этот взгляд достойно. А так, я тратила все силы на шаги.
Чтоб вас всех…
— Ну от нее другого и не ждали. Вон, какая слабая… — по хамски хмыкнул один из них.
Они о чем-то еще говорили, но я уже их не слышала. Я оказалась на улице с другой стороны здания, откуда зашла. А именно на заднем дворике. Чтобы оказаться у общежития надо было всего-лишь пройтись по короткой дорожке.
Двор был заполнен юными творениями, которые вовсе не обращали внимания на болезненную первокурсницу. А чем именно они были увлечены, не было интересно мне. Я смотрела и видела перед собой злополучную дверь, которая приближалась ну очень медленно. Или это я так волочилась. Не знаю чем и за что меня вознаградили, но я могла думать лишь о том, когда все это, наконец, прекратится.