Клеопатра посмотрела на нее, как учительница математики на двоечницу, не удосужившуюся выучить даже таблицу умножения.
– Пятый подвиг – это охота на Эриманфского кабана, – напомнила она. – Я не знаю, чему учат в ваших институтах…
Маргарита хотела было напомнить, что со времен Древней Греции наука и культура достигли значительного развития, поток информации многократно увеличился, и нынешним студентам есть чем заняться, кроме досконального изучения тяжкой судьбины какого-то доисторического кабана. Но не стала вылезать с этими бестактными разговорами – пусть лучше Кика не отвлекается на ненужную дискуссию и продолжает рассказ о Хироне.
– Так вот, Геракл получил задание уничтожить кабана, обладающего чудовищной силой. Эта злобная гадина, я имею в виду кабана, не щадила ни людей, ни животных и носилась по всему Пелопоннесу, сметая все на своем пути. Ну Геракл отправился на охоту, а по дороге, естественно, завернул в гости к своему приятелю, кентавру Фолу, чтобы выпить и закусить, как это принято у всех охотников…
– К Фолу? Ты же говорила о Хироне!
– Деточка, в Элладе был не один кентавр. Так вот, Фол принял Геракла с почетом, открыл кувшин лучшего вина, накрыл на стол. А дикие кентавры – они не отличались ни образованием, ни высоким уровнем культуры и были, откровенно говоря, обычные алкаши и хулиганы – почуяли, что где-то идет пирушка, а их не позвали. Знаешь, есть такая категория земных существ, для которых все интересы и все проблемы мироздания сосредоточились на выпивке. Сейчас таких тоже немало, правда, не каждый из них – кентавр.
Фол и Геракл, увенчав свои головы венками, пировали, пели песни, опорожнили половину огромного кувшина с вином и были уже, что называется, тепленькими, когда в жилище ворвались незваные гости, почуявшие выпивку. Ну ссоры из-за вина в пьющей компании – дело крайне неприятное, хотя и хорошо знакомое в любом обществе. Слово за слово, пришельцы быстро вывели героя из себя, а Геракла вообще лучше не задевать, особенно когда он подшофе…
Короче говоря, он обратил кентавров в бегство, подпалив кое-кому шкуру головешками из очага, а потом пустился вдогонку, поражая кентавров своими ядовитыми стрелами. Кентавры, не будь дураки, кинулись за помощью к Хирону, он, дескать, свой парень, кентавр, он не откажет, это же надо последней падлой быть, чтобы не защитить своих собратьев от разъяренного Геракла. И Хирон им не отказал, думал, ему удастся образумить Геракла, друзья все-таки.
А Геракл глаза залил, палит из лука, сам не смотрит куда… Ну и поразил стрелой Хирона. Рана была не так чтобы серьезная, но стрелы-то у Геракла пропитаны желчью гидры. Ими царапинку сделаешь – и то смертельно. Он от раскаяния аж протрезвел, сам возился с Хироном, промывал ему рану, перевязывал… Но что тут поделать, от таких ядов, как желчь гидры, противоядия не было.
И вот бессмертный Хирон понял, что будет вечно страдать от невыносимой боли и вскоре превратится в полного инвалида. У него просто не оставалось другого выхода, кроме как добровольно сойти в царство Аида. Но прежде он поставил богам условие (Хирон есть Хирон, он всегда о ком-нибудь заботился!). Условие было такое – раз уж Хирон вынужден отказаться от бессмертия, пусть боги считают, что своей гибелью он искупил все провинности Прометея. Пусть парня наконец перестанут мучить и отпустят на волю. Ну Зевс и не смог ему отказать – он ведь по-своему любил Хирона, братья все-таки. С прикованного Прометея сняли цепи и отпустили на все четыре стороны… Ох, что-то я расстроилась, как все вспомнила. Давай чайку выпьем, а?
ГЛАВА 35
Обсудив все семейные предания и посплетничав о маленьких тайнах античных родственников, дамы приступили к чаепитию. Маргоша все время мучилась от мысли, что все нынче вечером идет как-то не так, пока не поняла причину этих смутных ощущений – за чайным столом не хватало лешего. Странно, но он так и не появился.
– Слушай, а где же Мелентий? – спросила она у кикиморы. – Даже как-то странно, что мы проводим вечер без него.
Клеопатра помрачнела.
– К Соловью отправился. На поклон. Не люблю я эти дела, честно признаться, – от таких, как Соловей Одихмантьевич, надо держаться подальше, а не пороги в их теремах обивать. Мелентий рассчитывает на его помощь в случае чего, но чем еще эта помощь для нас обернется и во что вылезет, тоже вопрос… Соловей, он не прост, себе на уме, и даром даже не чихнет, не то что не свистнет.
– А кто такой Соловей? – решила все же выяснить Маргоша, хотя Кика говорила о нем так, словно он ей давно знаком.
– Ну Соловей-разбойник, – удивилась Кика ее непонятливости. – Его все знают. Он, как теперь говорят, крупный криминальный авторитет. Соловей с Муромцем поделили сферы влияния, и наши места как раз оказались под Соловьем.
– А Муромец – тоже криминальный авторитет? – удивилась Маргарита. – Он же вроде богатырь был, свою дружину имел…
– Он и теперь ее имеет. Такие бойцы у него в подручных, богатыри, все как на подбор. Только называется эта дружина по нынешним временам – организованное преступное сообщество, иначе говоря – банда. Но Илья, он, конечно, подобрее Соловья будет, старается жить по понятиям, и вообще как Робин Гуд, отнимает только у богатых, причем неправедным путем разбогатевших, а бедным помогает… Но он, знаешь ли, всегда был человеком неуравновешенным – моему ндраву, дескать, не препятствуй, эхма, размахнись плечо, раззудись рука… Заведется на пустом месте – и давай все крушить направо-налево… Естественно, с таким характером часто и в заключении оказывался. Первый большой срок, если помнишь, еще в темнице у князя Владимира Красна Солнышка мотал, потому как презирал всякую государственную власть. Так что у Ильи богатое тюремное прошлое. А Соловей он увертливый. Но сейчас остепенился и даже думает всерьез заняться политикой. Вроде в Думу баллотироваться хочет… Говорят, Соловушка живет по понятиям и беспредела на своей земле не допустит… Вот Мелентий и понес ему челобитную.
Во время очередного сеанса «экстренной связи» Эрик Витольдович сообщил, что собирается в гости к обитателям Кикиного болота, и попросил встретить его на автобусной остановке, потому что путешествие по малознакомым лесам и топям для цвергов вообще затруднительно, а он к тому же не в том возрасте, чтобы заниматься экстремальным туризмом. Кикиморе пришлось отлучиться.
Кика уселась на метлу и взмыла над лесом. Гостевая метла полетела следом, чтобы вернуться обратно с седоком.
Леший Мелентий, вернувшийся от Соловья, заручившись его поддержкой, остался с Маргаритой. Кика попросила не спускать с гостьи глаз, охранять ее, защищать и в случае необходимости, то есть при появлении на болотах чужих вражьих сил, призвать подмогу, а может, и первый бой принять самолично.
Мелентий, оставшись в болотной избушке за хозяина, развлекал городскую ведьму, рассказывая ей о магических свойствах природных веществ. А то они там, в городах, привыкли во всем на химию полагаться, на синтетику всякую – а это разве дело? В деле освоения практической магии полимеры совершенно лишние. Без связи с природой-матушкой и колдовать-то разучишься по-настоящему. Да городские ведьмы это не всегда понимают.
– Вот, к примеру сказать, мой мед, – сел Мелентий на любимого конька. – Даже люди, не владеющие приемами истинного колдовства, компрене ву, могут сотворить при помощи меда настоящие чудеса – а что говорить об опытных волшебниках? Вы не поверите, ма шер, но мне удавалось, используя исключительно медолечение, избавлять людей от тяжелейших магических заклятий. Лет сто двадцать – сто тридцать назад, помнится, я смог вернуть прежний облик юной девице, обращенной в дерево, в березу, как сейчас помню… И только медом и другими подручными средствами обошелся, без всяких заморских мандрагор, рекомендуемых магическими книгами… Где тут у нас на болотах мандрагоры эти хваленые отыщешь? Мы все больше по-своему, на местном материале работаем. Или вот новая мода пошла – использовать зелье из какого-то восточного корня. Название такое диковинное – жень-пень, не то жень-фень… И как там эти пни с фенями действуют – поди-ка проверь. А я, случалось, только медом и мхом такие чары разбивал, что только держись!