— Мам? Который час?
— Семь утра.
— Ты почему не спишь? — он ширОкозевнул и уселся, натягивая на себя одеяло. — Ты что, еще не ложилась? — сомнений не осталось, стоило взглянуть в покрасневшие и опухшие от слез глаза.
— Я просто, — Рита шумно вздохнула и продолжила, — хотела на тебя посмотреть, — но, не выдержав, расплакалась.
— Ой, ну вот ты опять, — огорченно воскликнул Коля, — я думал, ты успокоилась.
— Глупый ты, — мать спрятала лицо в платок, вытирая слезы. — Я никогда не успокоюсь. Особенно сейчас. Но, знаешь, — она снова тяжело вздохнула, — я… тут сказать кое-что пришла. В общем… я надеялась, что все будет как раньше. Ты вернулся. Но… снова уйдешь туда.
— Я должен, — тихо сказал Николай.
— Да, — ее плечи затряслись, слова выдавливались с трудом. — И я понимаю. Все бы отдала, лишь бы не отпускать тебя.
— Мам!
— Подожди, — она шмыгнула носом и опять уткнулась в платок. — Признать, что у тебя теперь другая жизнь очень и очень сложно. Но мне больше ничего остается. После рассказа Аргента, после того, что я узнала… — тут ее голос совсем охрип. — Ты через многое прошел. И я… горжусь тобой, сынок.
Рита уткнулась ему в грудь и глухо произнесла:
— Нам, родителям, кажется, что дети всегда будут рядом. А когда приходит время отпускать вас на волю, становится очень тяжело. Ты слишком быстро вырос. Всего за один день.
— За два года, мам. Два года, — Николай ее обнял, и они еще долго сидели, пока солнечные лучи не заплясали на стенах комнаты.
— Вот вы где? — Аргент заглянул в дверной проем. — Ну, Кайл, готов в путь-дорогу?
— Что? Уже? — встрепенулась Рита. — Туда?!
— Нет, мам. Нам надо узнать, что случилось с братом, — Коля улыбнулся. — Пока мы никуда не собираемся. А ты, — он обратился к "единорогу", — вижу, хорошо выспался?
— Как сказать, — поморщился Аргент. — От этого вашего пойла голова болит.
— Ага, а вчера так бодренько рюмку поднимал. Хорошо еще, портал тебя рога лишил.
— Что?
— А то скакал бы по кухне, да искрами бросался, как в прошлый раз в Карпусе, — подколол его Николай.
— Я же сказал, что не нарочно, — деланно обиделся Аргент и удалился в другую комнату.
— Значит, едете в приют? Без кофе и яичницы никуда не пущу! — Рита поспешила на кухню.
После завтрака молодые люди спустились во двор. Решили ехать на машине, ведь Аргент не знал, где именно нужно открыть портал.
Николай следовал внутреннему чутью, или же воспоминаниям Валентина Сергеевича. Он автоматически выбирал дорогу, будто бы не один раз ездил в тот самый приют, где вырос и, возможно, погиб брат. Наконец, машина остановилась возле высокого забора.
— Здесь?
— Да, — Коля смотрел куда-то вдаль, словно в прошлое. Он вновь увидел сползающего по металлическим прутьям брата, его скрюченное тело на земле… Встряхнув головой, избавился от навязчивого образа и вылез из автомобиля.
Прошедшее десятилетие изменило многое, в том числе, и детский приют. В отличие от старого здания с облупившейся штукатуркой, нынешнее выглядело очень даже прилично. И только по прежней планировке становилось ясно, что дом на самом деле тот же, просто пережил капитальный ремонт. Пластиковые окна, приятный сайдинг, хорошо оборудованная детская площадка, ухоженная территория — от прежней разрухи не осталось и следа.
— Это тупик, — разочарованно протянул Николай.
— То есть? — не понял Аргент.
— Говорю, нет здесь больше приюта. Переехали или разогнали их.
— Что же теперь делать?
— Не знаю. Спросим на всякий случай. — Коля осмотрелся. За забором дворник подметал и без того чистый асфальт.
— Извините! — он толкнул калитку, но она оказалась заперта. — Извините! Можно вас?
Коренастый, небольшого роста мужичок оторвался от работы. На вид ему было лет шестьдесят. Пышные борода и усы смешно топорщились, седоватые волосы лежали на прямой пробор.
— А? — дворник приложил руку к правому уху. Похоже, он плохо слышал.
— Можно спросить? — уже громче крикнул Николай.
— А! — закивал мужичок и подошел к калитке.
— Скажите, что это за здание?
— А?
— Что здесь находится?
— Ааа! Так это, дом детский.
— Не может быть, — пораженно присвистнул Коля.
— И не скажешь, ага, — собеседник оперся на метлу. — Вроде, малец из ихних богатым заделался, вот и отблагодарил.
— Давно?
— Шо давно?
— Отремонтировали?
— Та не, года четыре будет.
— А вы? Вы давно здесь работаете?
— Та также.
— А вы не впустите нас? — попросил Коля.
— Не положено.
— Пустите, пожалуйста, — настойчиво повторил Николай и поймал взглядом маленькие серые глаза мужичка. Внушить, что гости не представляют опасности, что ничего плохого, если он их впустит, не произойдет, оказалось просто. Дворник часто заморгал, потянулся к калитке и щелкнул замком.
— Спасибо, — друзья прошли на территорию и направились к входным дверям.
— Хороший фокус, не забудь потом снять с него свои обаятельные чары, — Аргент обернулся и указал на дворника, который все еще стоял возле калитки и чесал затылок.
— На обратном пути.
Внутри здания обстановка также радовала глаз. Ковровые покрытия, кадки с цветами, воздушные шторы, яркие рисунки на стенах — если не знать, то никогда и не догадаешься, что находишься в детском доме. У входа сидел охранник, но и он, естественно, не мог устоять против "обаяния" гостей и с радостью проводил их до кабинета директора.
— Светлана Алексеевна, к вам посетители! — и, не дожидаясь ответа, удалился на пост.
— Здравствуйте! — Николай и Аргент зашли в просторное помещение.
За столом сидела дородная женщина лет пятидесяти. Деловой костюм, хороший макияж, строгий пучок на голове — она сразу вызывала симпатию. Увидев, кто к ней зашел, она нахмурила брови:
— Почему охранник вас пропустил? Как вы вообще сюда попали? Посторонним вход воспрещен!
— Простите нас, — Коля состроил виноватую мину. — Нам очень нужно с вами поговорить. Мы кое-кого ищем.
— Кого-то из наших воспитанников? — она помрачнела еще больше.
— Да.
— Сожалею, это конфиденциальная информация. А теперь, будьте любезны, покиньте здание.
— Это случилось десять лет назад, — Николай сразу перешел к делу. — На одного мальчика напали у забора. Виновного так и не нашли.
— Вы из газеты? Приходили уже! И не один раз! Довольно грязи! У нас все законно! А вы того и добиваетесь, чтобы испортить нашу репутацию! Если нас финансирует неизвестный…
— Успокойтесь. Мы всего лишь хотим знать, что случилось с тем мальчиком. Вы ведь помните? Когда вы его в первый раз увидели?
Коля напрягся, погружаясь в чужое сознание…
На пороге стоял львенок. Светлана Алексеевна не могла найти лучшего сравнения златокудрому мальчишке, переведенному из областного детдома. Хотя пост директора она заняла сравнительно недавно, с детьми проработала всю жизнь. И успела насмотреться на брошенных несчастных ребятишек. За плечами каждого стояла своя особенная трагедия, но этот найденыш разительно отличался от всех. Кто его родители никто так и не узнал, но по поведению было видно, что мальчик воспитывался в интеллигентной семье. Он отлично орудовал столовыми приборами, церемонно прикладывал салфетку к губам, сидел прямо, ходил грациозно — вылитый царь-царевич, король-королевич. Впрочем, он прямо и говорил, что является принцем, прибывшим из другого мира, чтобы спасти брата. Очевидно, мальчик стал свидетелем какой-то трагедии, возможно, даже гибели родителей, потому и выбрал для себя другую, волшебную реальность, где можно укрыться в безопасности и уюте. Временами он лопотал на странном языке и упорно величал себя Элиором. Окружающие над ним посмеивались и называли проще — Алешкой. Впрочем, несмотря на все странности, детишки к нему тянулись. В нем чувствовалась жилка лидера, слабых он всегда защищал и без надобности в драки не лез. Хороший такой, брошенный мальчишка…