— А сейчас Гуля с малышом где, в больнице находятся?
— Нет, дома они, выписали их, сказали, поздно уже. Теперь дома.
— Ты, Рахмон-ака, дай мне адрес Гули, я вечером зайду, посмотрю, может, ещё есть шансы на борьбу, выписки посмотрю, может, чего посоветую. Ты Гулю предупреди, что зайду.
И, видя вскинувшиеся в надежде глаза Рахмона, выставила вперёд ладони.
— Нет, нет обнадеживать тебя не буду, просто посмотрю пока.
Получив нужный адрес, встала и пошла к машине, надо ехать к Нине.
Когда мне, на мой настойчивый звонок, открыли дверь, я собрала всю волю в кулак, чтобы не ахнуть! Мне открыла дверь не моя сестра Нина, а никто и ничто. В этой женщине не было жизни. Совсем! Потухший, безразличный взгляд, тусклые, повисшие лохматой копной волосы, заострившиеся нос и скулы. Повернулась ко мне спиной, и безразлично бросив.
— Проходи, Аня! — зашаркала какими-то разношенными тапками на кухню.
И это Нина, веселая шатенка с копной вьющихся волос, без единой сединки, сияющие голубые глазищи, которая в свои пятьдесят с небольшим выглядела максимум на сорок. Я даже не могла из себя выдавить просто — Здравствуй! — становился ком в горле.
Устроились на кухне, возле пустого, чистого стола, молчали, только Нина все сметала ладонью со столешницы какие-то невидимые глазу крошки. Наконец, она прервала молчание.
— Я знаю, Аня, ты не виновата, мне уже сказали, что видели, как ты шла на подстанцию, а Коля уезжал. Тебя с ним не было. Но Коля ничего не передавал тебе для меня? Скажи, Аня!
— Нет, Нина, ничего не передавал. Но ты так не волнуйся, может, все ещё образуется, найдется Коля, мало ли что у него могло случиться, а ты так рвешь себе сердце. Успокойся.
Я осторожно просмотрела ауру и сознание Нины, хорошо, мои приобретенные способности остались со мной, как и обещал неведомый голос из ниоткуда. Все было серым, как в клубящиеся мутном тумане. Сознание просто отключило все мыслительные способности, только где-то вдали смутно угадывалась бредущая в холодную муть фигура. Чтобы вытащить Нину из этого, нужна какая-нибудь сильная эмоциональная встряска. Пока я ничего не могла придумать. Нина меж тем продолжила монотонно говорить.
— Я знаю, мой Коля жив, просто его нет в этом мире…
Это просто резануло меня по сердцу, и я не выдержала, крикнула.
— Нина, хватит! Посмотри на меня!
Она покорно перевела свой взгляд на меня. Потом в глазах у нее мелькнуло удивление.
— Аня? А ты чего и изменилась вдруг? Прическа другая, да и выглядишь совсем молодой, и уши вон проколола, серьги у тебя красивые.
Нина встала, быстро подошла ко мне, взялась рукой за мою серьгу, потом так радостно улыбнулась.
— Коленьки моего тепло от этой сережки идёт.
Я замерла, не веря своим глазам и ушам — она, что, видит меня настоящую?
И даже серьги? А ведь никто ничего про них не говорил, с кем я сегодня встречалась. Хотя должны, серьги весьма приметные и дорогие — удлиненный каскад из небольших бриллиантов. Тем более, я серьги никогда не носила, и уши были не проколоты. Обзавелась я этим дополнением ещё в Валенте, когда собиралась первый раз в театр. Очень уж подходили серьги к моему гарнитуру. Вот и проколола. А Нина их видит, несмотря на уверения "голоса", что никто ничего не заметит. И верно, в этих серьгах стоит Колина охранка. И это она видит. А может, ну ее, расскажу все, как есть? В крайнем случае, сотру это из ее памяти. Но "голос" этот допытаю, что это было. А, была-не была, расскажу!
И я приступила к рассказу. Нина слушала внимательно, задавала вопросы, вполне разумные, вскипятила чайник, достала что-то сладкое, разлила чай. И вовремя, кстати — от долгого говорения у меня уже першило в горле. Наконец, я закончила свой рассказ на том моменте, когда я проснулась на Земле.
Нина спокойно отпила чая, потом спросила.
— И что ты теперь намерена делать?
Пришлось рассказать и о беременности, и о таинственном "голосе" и даже про измену Сергея и про то, что я подала на развод. И то, что буду все это время готовиться к новому переносу — искать и скачивать любую полезную там инфу, закупать малогабаритные и необходимые там вещи. Денег у меня не так чтобы много, да и зарплата… Обнять и плакать, короче. Наверное, продам квартиру, разделю основную часть между детьми, а на остальное буду покупать. У меня ещё есть родительская однушка, проживу я там эти восемь месяцев.
Нина решительно перебила мои разглагольствования.
— Что от своего никчемушника решила избавиться — это ты молодец, правильно делаешь! Но только есть ещё и наша с Колей квартира и дача. Мы это быстро продадим, сезон покупок ещё вовсю идёт. И на все эти деньги будем покупать!